|
|
Король Артур на гобелене. 1385 год (фрагмент).
Лучший из сохранившихся артуровских гобеленов входит в ансамбль на исключительно популярный в Средневековье мотив «девяти героев древности» (Metropolitan Museum, New York).
На этом гобелене король Артур изображен сидящим в изысканой готической нише в окружении фигурок епископов и кардиналов и переплетающихся линий орнамента. Поверх доспехов на плечи короля наброшен плащ, в руке Артур держит древко развевающегося над ним знамени; и плащ, и знамя украшены тремя золотыми коронами, которые должны символизировать королевства Северного Уэльса, Южного Уэльса и Логрии.
|
|
История любит парадоксы, и случай короля Артура - не исключение. Не умея читать и писать, не интересуясь вымыслами бардов, бриттский полководец оказался обязан своим бессмертием исключительно литературе.
Она заставила потомков его противников и гонителей его народа подражать его деяниям и с восторгом следовать обычаям его двора - естественно, выдуманным. Подобно эпидемии, слава короля перебрасывалась из Англии на континент и обратно, охватив в XX столетии весь мир. А ведь незадолго до этого казалось, что кельтского героя окончательно сдали в архив - «галантному веку» он
даже в рыцарско-куртуазном обличие казался слишком грубым, слишком воинственным и, как ни странно, слишком идеалистичным. Свою лепту внесла и наука, которая, едва встав на ноги, взялась за критическое переосмысление средневековых легенд, не оставив от них камня на камне.
Напомним, что на исходе средневековья Артур оказался практически забыт во всей Европе, кроме Англии, поэтому как
восхваление его, так и развенчание происходили с тех пор в основном на британской почве. Тем и другим здесь, как и прежде, занимались
не только поэты, но и историки - в особенности антиквары, кропотливо изучавшие наследие древности. Первым из них был Джон Лиланд,
ученый-гуманист, благодаря близости ко двору
получивший от Генриха VIII Тюдора ответственное поручение - провести перепись памятников старины во всех графствах Англии и Уэльса.
Это случилось в 1533 году, когда король, только что сменивший католицизм на новую англиканскую религию, готовил роспуск монастырей
и конфискацию их имущества, включая старинные рукописи и реликвии. Чтобы монахи не сумели ничего спрятать, требовалась точная
информация об их сокровищах, которую в изобилии дали многолетние труды Лиланда.
Когда по его «наводке» королевские чиновники нагрянули в обители, вывозя самое ценное и беспощадно уничтожая остальное,
антиквар пришел в ужас. Выданная Генрихом охранная грамота позволила ему спасти немало манускриптов и произведений искусства, но
многое погибло безвозвратно. От пережитых потрясений Лиланд помешался и умер в 1552 году, не закончив свой главный труд -
многотомные «Путевые заметки» (Itinerary).
Они были изданы только в 1709 году и обогатили артуроведение ценными данными - например, предположением о тождестве Камелота и
Сауз-Кэдбери. [1]
Помимо «Путевых заметок», касающихся Артура только вскользь, Лиланд написал два небольших сочинения,
специально посвященных королю. Оба они стали ответом итальянцу Полидору Вергилию, издавшему в 1534 году свою
«Английскую историю». В первой книге этого объемистого труда Вергилий подверг гуманистической критике Гальфрида
Монмутского и других средневековых авторов, поставив под сомнение реальное существование двух главных героев британской древности
- Брута и Артура. Он указал, что сведения Гальфрида об Артуре совершенно недостоверны, а могила последнего в Гластонбери [2], скорее
всего, является подделкой.
Эти резонные сомнения вызвали гнев патриотически настроенных ученых, к которым относил себя и Лиланд, заявивший в одном из
сочинений: «Я считаю долгом приумножать честь и славу моей страны, как только могу».
Уже в 1536 году антиквар написал труд «Похвала и защита Гальфридова Артура против Полидора Вергилия», вошедший позже в состав трактата «О знаменитых мужах» (De Viris Illustribus). Аргументы этого сочинения были повторены в изданном в 1544 году трактате «Рассуждения об Артуре», где были собраны и осмыслены все известные к тому времени факты о короле. Там говорилось о кресте Артура в Гластонбери, о его печати в Винчестере (с надписью «Патриций Артур, император Британии, Галлии, Германии и Дакии», то есть Дании), о реликвиях Ланселота и Гавейна в Дуврском замке и других неопровержимых, по мнению автора, доказательствах.
Не довольствуясь прозой, Лиланд посвятил Артуру прочувственные латинские вирши. Его доводы убедили большую часть образованных
англичан, и синьор Полидор, покусившийся на национальные святыни, был вынужден отбыть обратно в Италию.
|
|
William Hatherell «Возвращение Гвиневеры и Ланселота» (Return of Guinevere and Lancelot).
|
|
Во второй половине XVI столетия миф об Артуре по-прежнему воодушевлял британцев, отважно пустившихся в заморские авантюры и вступивших в схватку с испанской «Непобедимой армадой». Казалось, вернулись времена рыцарства, хотя на сей раз во главе нации стоял не король-воитель, а женщина - Елизавета I Великая. Она не устраивала, как ее отец Генрих VIII, турниров и пирушек в антураже Круглого стола, однако артуровские реминисценции пронизывали всю идеологию ее царствования. Как обычно, это нашло отражение в двух плоскостях - научной и литературной. Первую представлял придворный историограф Уильям Кэмден, издавший в 1586 году на латыни масштабное историко-географическое описание острова под названием «Британия» (Britannia).
Это сочинение, снабженное гравюрами и картами, выдержало за короткий срок семь изданий, а в 1610 году было переведено на английский язык. Пафос Кэмдена заключался в прославлении британской монархии и проведении непрерывной линии ее преемства от Брута, Амброзия и Артура до «королевы-девственницы».
В том же русле действовали и другие елизаветинские ученые; например, знаменитый алхимик и адепт «тайных наук» Джон Ди выдвинул версию колонизации Артуром берегов Северной Америки, тем самым доказывая исконное право англичан на этот континент. В его неопубликованном сочинении «Границы Британской империи» (1577) описывались вымышленные путешествия британцев в Новый Свет, начатые около 530 года по приказу Артура (характерно, что Ди, валлиец по происхождению, назвал Артуром своего первенца). Похоже, у Ди были предшественники: картограф Герард Меркатор в примечаниях к своей карте мира 1569 года сообщал, что по приказу Артура был открыт даже Северный полюс!
При этом Меркатор, как и Ди, ссылался на утерянное сочинение «Inventio Fortunata», пересказанное в XV веке
брабантским монахом Якобусом Кнойеном. Там говорилось, что король, завоевав Норвегию, велел отправить на север, во «внешние
моря», четыре тысячи человек на кораблях для поиска и заселения новых земель, в число которых входили Исландия и Гренландия.
В литературе «золотого века» Елизаветы артуровская тема обрела воплощение в громадной эпико-аллегорической поэме Эдмунда Спенсера «Королева фей» (The Faerie Queen), полностью опубликованной в 1596 году. Ее заглавная героиня - конечно же Елизавета, представленная сразу в нескольких образах: царственной Глорианы, кроткой Бельфебы, воинственной амазонки Бритомартис. Артур тоже играет существенную роль в первой части поэмы, где говорится о его воспитании, приходе к власти, битвах с великанами и прочими врагами Британии. Потом он отступает на второй план, а там и теряется совсем - слишком уж сложно представить его галантным обожателем королевы, а в елизаветинском эпосе расклад мог быть только таким. Тем не менее,
Артур в поэме оставался главным протагонистом многоликой героини, идеалом рыцаря и властелина. Не забыты и его сподвижники - Спенсер упоминает Мерлина, Тристана, Утера и делает неожиданное родословное открытие, производя по прямой линии от Артура правящую династию Тюдоров. Это не помогло поэту вернуть расположение королевы, недовольной его игривыми сонетами - он был удален от двора и умер в бедности.
Как ни странно, в известных нам пьесах Шекспира нет ни одного упоминания об Артуре. Между тем главный источник его познаний об английской истории - Рафаэль Холиншед, составивший в 1577 году компилятивные «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии», - пишет о короле много и восторженно, опираясь главным образом на Гальфрида. Возможно, драматург услышал о критике Полидора Вергилия или сам прочел сочинения итальянца, после чего решил не связываться с таким сомнительным персонажем, как Артур. Однако в те же годы последний все-таки появился на сцене - в пьесе Томаса Хьюза «Злоключения Артура» (The Misfortunes of Arthur), вдохновленной античными образами трагедии о смерти короля из-за предательства Мордреда. В феврале 1588 года пьесу
разыграли в Гринвичском дворце перед самой Елизаветой, причем роли в ней исполняли не только актеры из труппы Хьюза, но и придворные, включая самого Френсиса Бэкона. Трагедия понравилась королеве и, возможно, оказала влияние на написанного вскорости «Гамлета» - Мордред в ней напоминает датского принца, только злого, и призрак тоже появляется, но это призрак Горлойса Корнуэльского, убитого Утером и жаждущего мести.
|
|
Джон Бейкон (John Bacon) «Свадьба Артура и Гвиневеры» (The Marriage of Arthur and Guinevere).
|
|
В 1568 году секретарь королевы Рождер Эшем с неодобрением писал о «Смерти Артура»: «Эта книга изгоняет из покоев государей Библию». Однако с окончанием елизаветинской эпохи призрак рыцарства покинул англичан, сменившись духом наживы, нетерпимости и ханжества. Неистово спорящие между собой англикане, пресвитериане и пуритане видели свой исторический идеал в ветхозаветном Израиле, а в сторону «веселой старой Англии» если и оглядывались, то только чтобы бросить в нее лишний комок грязи. Истории об Артуре спустились на фольклорный, часто комический уровень, как показывает изданная в 1621 году «История Тома Большого Пальца» (History of Tom Thumb) - обработка народной сказки о храбром мальчике-с-пальчик, ставшем рыцарем Круглого Стола. Артуровский двор в этой истории представал
сборищем веселых пьяниц и распутников, первый из которых - сам король. Позже, в 1730 году, Генри Филдинг развил этот сюжет в издевательской «Трагедии трагедий», где в карлика одновременно влюбились жена и дочь Артура с нелепыми именами Доллалолла и Хункамунка. Когда Тома съела корова, принявшая его за гороховый стручок, все прочие персонажи, включая короля, от горя покончили с собой.
От насмешек над монархами англичане, как это нередко бывало в истории, перешли к расправе над ними. Отрубив голову Карлу I Стюарту, вожди революции продали с торгов тысячелетние реликвии британской короны, включая и те, что были связаны с именем Артура. Тогда же фанатики-пуритане разграбили церковь в Гластонбери, что привело к исчезновению «артуровского креста». Реставрация монархии оживила интерес к славному прошлому - на свет явилась опера «Король Артур», созданная великим Генри Перселлом на стихи знаменитого поэта Джона Драйдена. Сюжет ее был оригинальным: Артур и король саксов Освальд сражались за руку прекрасной Эммелины, дочери герцога Корнуолла. Обоих противников поддерживали маги, причем саксонский чародей Осмонд двинул в бой ледяного демона, которого можно было победить только одним оружием - любовью.
К несчастью, это пышное действо аллегорически прославляло династию Стюартов, и после ее свержения опера попала в немилость - ее премьера в 1691 году прошла почти незамеченной, несмотря на прекрасную музыку Перселла.
Ненамного большим был успех героических поэм Ричарда Блэкмора «Принц Артур» и «Король Артур», изданных в 1695-1697 годах. На сей раз в образе Артура автор, врач по профессии, вывел противника Стюартов, короля Вильгельма III Оранского, чем добыл себе дворянство и звание придворного лейб-медика. Рассерженный Драйден обвинял Блэймора в плагиате и язвил, что в его стихах слышен скрип колес экипажа, в котором они сочинялись между визитами к пациентам. За этой перепалкой поэмы были благополучно забыты, что возвестило не только длительный - почти полтора века, - перерыв в развитии английской артурианы, но и конец эпохи барокко, на смену которой спешил классицизм.
|
|
Джордж Уотс (George Frederick Watts) «Сэр Галахад» (Sir Galahad).
|
|
Рассудочно-холодному, расчисленному до последней строки и ноты искусству «века просвещения»
средневековье представлялось бессмысленным хаосом, недостойным внимания. То же отношение сохранилось в XIX столетии, когда
промышленный переворот стремительно превратил Англию - теперь уже Великобританию, - в «мастерскую мира», страну
заводов, шахт, железных дорог. Обогащение дома или в колониях считалось теперь единственной достойной целью, рыцарские идеалы,
Круглый Стол и Святой Грааль сдали в архив вкупе с прочими устаревшими ценностями. В этих условиях Артура и Мерлина вспоминали
только изгои официальной культуры - например гениальный поэт и художник Эдвард Блейк. Неудивительно, что возрождение интереса к
средневековью, в том числе к Артуру, началось на кельтских окраинах, которые, упрямо культивируя свое отличие от Англии, вспомнили
о героях древности. В 1760 году шотландский учитель Джеймс Макферсон
опубликовал знаменитые «Поэмы Оссиана», приписанные барду III века Оссиану (Ойсину), сыну легендарного Финна мак Кумала. Экзотический колорит и аура древности прославили поэмы по всей Европе, и мало кого волновало, что их довольно скоро разоблачили как подделку, созданную самим Макферсоном (правда, на основе подлинных шотландских баллад).
Менее известным, но не менее талантливым фальсификатором был каменщик-валлиец Эдвард Уильямс, больше
известный под «бардическим» псевдонимом Иоло Морганног. В 1790 году он перебрался из родного Гламоргана (Морганнога)
в Лондон, где прославился среди любителей старины своими публикациями творений валлийских бардов, объединенными в трехтомную «Мивирианскую археологию Уэльса» («The Myvyrian Archaiology of Wales», 1801-1807).
Копируя старинные рукописи, найденные в церквях и частных собраниях, Иоло не мог удержаться от искушения «улучшить» их, чтобы проиллюстрировать свою любимую идею о незапамятной древности кельтского язычества и неразрывно связанной с ним поэзии бардов. Постепенно он перешел к прямым подделкам, которыми в значительной мере был заполнен двухтомный труд «Барды» (The Barddas), изданный посмертно. Войдя во вкус, он изобрел «кольберен» - «древнейший алфавит» валлийских бардов, схожий с ирландским огамом. В 1792 году Иоло и его приверженцы создали в Лондоне первый «горседд» - бардовский фестиваль, вошедший с тех пор в традицию. После смерти энтузиаста его дело продолжил сын Талиесин Уильямс, издавший рукописи отца под титулом
«Iolo Manuscripts». В подлинность данных Иоло поверили многие ученые, что внесло невероятную путаницу в британскую кельтологию. Надо сказать, что в основном он увлекался духовной сферой, бардами и друидами, поэтому лишь малая часть его фальшивок касается Артура.
Другие британские любители старины вели себя более ответственно, не опускаясь до подделок. Им принадлежит заслуга
открытия и публикации многих средневековых источников - епископ Томас Перси в 1792 году впервые издал старинные английские и
шотландские баллады, а антиквар Джозеф Ритсон в 1802 году выпустил трехтомное издание английских артуровских романов
(«Old Fnglish Metrical Romances»). В следующем году Ритсон, подобно несчастному Лиланду, помешался и умер, и
только в 1825 году была издана его «Жизнь короля Артура согласно древним историкам и подлинным документам» - научный
труд, рассмотревший все известные к тому времени артуровские источники, кроме кельтских. Включение последних в орбиту артуроведения было еще впереди; только в 1849 году завершилась публикация первого английского перевода «Мабиногион», предпринятого Шарлоттой Гест, а в 1868 году Уильям Скин издал перевод древнейших памятников валлийской поэзии
(«The Four Ancient Books of Wales»).
Читать дальше 
СТРАНИЦЫ:
1 |
2 |
3 »
Сэр Джон Гилберт (sir John Gilbert) «Зачарованный лес» (Enchanted Forest), 1886 год.
Из книг:
Вадим Эрлихман «Король Артур»,
Анна Комаринец «Энциклопедия короля Артура
и рыцарей Круглого Стола».
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Кэдбери-Камелот. Земляное укрепление на вершине холма возле деревни Саут-Кэдбери на границе современных графств Сомерсет и Дорсет.
Крепость, известная сегодня как «Замок Кэдбери» (Cadbury), или Кэдбери-Камелот, возникла, судя по всему, еще в железном веке; впоследствии она оказалась прочно втянута в орбиту артуровского эпоса.
Прежде всего его с давних пор связывали с Камелотом; с этим местом связано множество легенд и фольклорных поверий; и наконец, археологические раскопки показали, что эта крепость была заново укреплена в предполагаемый период жизни Артура.
Впрочем, крепости или замка в современном или даже средневековом понимании этого слова здесь никогда
не было. Крепостью является сам холм за счет гигантской системы земляных валов, кое-где еще различимых, хотя большая их часть
заросла лесом.
Четыре земляных вала один за другим поднимаются к круглой площадке площадью около 18 акров, которая находится приблизительно
на высоте 160 м над уровнем моря. Мощные валы и рвы расположены по всему склону, под углом в 35 градусов спускающемуся к полям, в настоящее время и склон, и поля
заросли кустарником. На округлой площадке на вершине холма выделяется еще одно возвышенное плато, естественный командный пункт, с которого хорошо просматривается вся равнина Сомерсета до Бристольского Канала и хорошо виден расположенный на этой равнине в 12 милях от Кэдбери холм Гластонбери Тор.
Происхождение названия Кэдбери неясно: существует множество холмов и земляных укреплений с тем же названием. Слово «бери» - саксонского происхождения, а «Кэд» походит на часть имени, основанного на кельтском слове «кад» («битва»).
Э. У. Вейд-Эванс выдвинул на роль строителя крепости Кэдбери полулегендарного героя Кадви Кадви, или Кадо, которого с Сомерсетом связывает валлийское «Житие св. Каранога».
Неподалеку от холма Кэдбери протекает река Сомерсет-Кэм, одно из предполагаемых мест битвы при Камлане. У западного склона холма рабочие фермы некогда выкопали несколько скелетов мужчин и мальчиков, тесно сдавленных, будто они были брошены в поспешно вырытую братскую могилу.
Первым идентифицировал это место как Камелот английский антиквар XVI в. Джон Лиланд. В своем труде по
истории Англии (1544) Лиланд писал о слышанных им рассказах местных жителей, что здесь находился дом Артура Камалат. Лиланд упоминает это название как общепринятое. С другой стороны, он всего лишь строит догадки, основанные на том, что
по соседству находится местечко с названием Камел (Camel). Название этой деревни само по себе едва ли можно считать достаточным объяснением, немалую роль здесь сыграл и богатый местный фольклор.
Кэдбери-Камелот.
Плато на вершине холма зовется Дворцом короля Артура. Один из двух находящихся на значительном
расстоянии друг от друга колодцев на склоне называется Источником короля Артура. Поверье гласит, что у второго колодца, Источника
королевы Анны, можно слышать, как захлопывают ставень на колодце Артура, и наоборот. Это поверье - лишь один из аспектов более
общего убеждения в том, что холм внутри пуст.
В Кэдбери зафиксирована одна из версий легенды о гроте. В современном ее варианте говорится, что раз в год открываются гигантские
врата (по одной версии - железные, по другой - золотые), скрытые в склоне холма, и тот, кому посчастливится, сможет увидеть спящего
короля. Согласно другому поверью, в канун летнего солнцестояния и в канун Рождества на холме можно услышать цокот копыт - это
Артур и его рыцари выезжают из Камелота, чтобы напиться воды из источника у церкви Саттон-Монтис.
Первым о Дворце короля Артура упомянул Лиланд, а вслед за ним гипотезу о местонахождении Камелота подхватили и другие любители старины. Камелот стал появляться на картах, для того чтобы отличить этот Кэдбери от всех прочих.
Что же касается собственно Камелота, то связан ли с ним Кэдбери, зависит от того, как именно определять Камелот. Камелот рыцарских романов - это город мечты Средневековья, и искать его бессмысленно. Но Камелот почти всегда упоминается как столица короля Артура; о Кэдбери можно говорить как о
«крепости Камелот», укрепления которой были обновлены в ходе создания цитадели или штаб-квартиры Артура - гипотетического исторического военачальника.
Археологические раскопки укреплений на холме показали, что крепость существовала еще в железном веке.
Некоторое время спустя после оккупации римскими войсками юга Британии холм, очевидно, подвергся штурму. Следы возвращения сюда обитателей относятся ужу к началу V в. Работы по обновлению укрепления начались, согласно археологическим данным, около 460 г. или в последующие два десятилетия, но никак не позднее начала VI в.
Самая удивительная находка ожидала археологов в ходе раскопок самого верхнего вала: под слоем земли была обнаружена стена каменной кладки толщиной около 4 м, причем эта стена шла по всему периметру и длина ее составляла почти три четверти мили. Вал был дополнительно приподнят за счет обломков римских строений, и вся постройка была укреплена каркасом из деревянных балок. Подобное сооружение - кельтское, а не римское по стилю - было достаточно сложным, и для возведения его потребовались гигантские затраты труда.
В 1970-е годы, когда было обнаружено это сооружение, возникла гипотеза о том, что оно служило военной базой. Поскольку размах и сложность фортификаций в тот период не имели прецедентов, создание этого сооружения попытались связать с Артуром, которого валлийская традиция представляет как военачальника. Археологи ожидали, что при раскопках других земляных укреплений будут найдены сходные фортификации, однако на территории Англии и Уэльса ничего подобного обнаружить не удалось. Сходные сооружения были найдены в Шотландии, но их размеры
гораздо меньше. В 1982 г. Лесли Олкок предположил, что Кэдбери был не военным, а скорее политическим центром, резиденцией верховного короля, в распоряжении которого находились человеческие и материальные ресурсы.
С исторической точки зрения, эта гипотеза поднимает вопрос об институте верховных королей бриттов, который, во всяком случае, формально существовал на протяжении большей части V в. Любопытно, что, согласно хронике Ненния, верховный король Вортигерн пытался отстроить себе крепость на каком-то холме в Уэльсе. Более того, в хронике упоминаются «бревна и камни», те же материалы, что были использованы при возведении укреплений Кэдбери. Хотя история Вортигерна, возможно, и вымышлена, она указывает на то, что
«бревна и камни» рассматривались как материал, подобающий для строительства крепости короля. Проект, приписываемый хронистом Вортигерну, в действительности мог осуществить в Кэдбери тот, кто унаследовал его титул. Вполне логично, что археологические открытия в Уэльсе внесли свой вклад в художественную литературу, и Кэдбери превратился в Камелот в романах Мэрион Зиммер Брэдли, Кэтрин Кристиан и Мери Стюарт.
Гластонбери Тор.
2) Гластонбери. Небольшой городок в графстве Сомерсет в долине реки Бру, основной достопримечательностью которого являются руины древнего аббатства.
История Гластонбери, теряющаяся в глубине веков, не раз предоставляла благоприятную почву для
формирования легенд, как впрочем, и для самых неожиданных домыслов. Связь Гластонбери с событиями артуровского эпоса
многогранна: Гластонбери становится местом заключения увезенной Мельвасом королевы в первой версии легенды о похищении Гвиневеры;
в Гластонбери была обнаружена могила короля Артура; местное аббатство до некоторой степени связано с Граалем; в аббатство Гластонбери удалились от мира Ланселот и несколько рыцарей из его рода.
Гластонбери лежит у подножия высокого холма, окруженного целым рядом холмов более мелких. Самый высокий из них, Гластонбери Тор, виден со значительного расстояния, поскольку от Гластонбери до Бристольского канала простирается плоская равнина. На рубеже нашей эры большая часть равнины находилась под водой (окончательно болота здесь были осушены лишь в Средние века); таким образом, Гластонбери Тор представлялся возвышающимся посреди топей островом почти с любой точки. В период, непосредственно предшествующий завоеванию Британии римлянами, на Гластонберийских
болотах существовали два кельтских поселения, выстроенных на рукотворных платформах. Согласно данным археологии, артефакты из этих поселков принадлежат к типу Ла Тене (высокоразвитой кельтской цивилизации); здесь были также найдены предметы, которые свидетельствуют не только об экономическом процветании этих поселений, но и о прочных торговых связях с Уэльсом, Ирландией и Бретанью.
Поселения были разрушены в I в. н. э. (судя по всему, в результате нападения извне), но память об этом островке цивилизации среди диких болот - и в прямом и в переносном смысле - могла сохраниться и послужить причиной тому, что это место приобрело два названия, о которых до сих пор еще ведутся споры: Стеклянный остров (Ynys-witrin) и Аваллон.
Некоторые специалисты по этимологии полагают, что первоначальное имя Гластонбери было Glastonia,
производное от кельтского слова, означающего «сине-зеленый» или, если точнее, «вайда» - растение, из
которого получали сине-зеленый краситель. Вайда действительно до сих пор встречается в этих местах (когда почва была заболочена, ее было значительно больше), название Glastonia, следовательно, означает «место, где растет вайда». Гластонбери возникло в результате искажения этого названия англосаксами: жителей Glastonia они могли называть Glaestingas,
а затем присоединить к этому слову byrig («город или населенное место»). Существует также гипотеза, что Glast или Glasteing могло быть именем человека, основавшего это поселение.
Что касается Аваллона, то это легендарное название стали связывать с Гластонбери благодаря Артуру.
Считается, что именно Гластонбери было тем местом, куда он отправился, получив последнюю в своей жизни рану. Впрочем, это
утверждение не может быть документировано ранее 1191 г., когда монахи аббатства объявили, что обнаружили могилу короля.
Гиралд Камбрийский, нормандский историк, многие годы проведший в Уэльсе, утверждал, что Гластонбери с незапамятных времен
известно как Аваллон, Остров Яблок, поскольку яблоки росли здесь в изобилии. Однако легкость, с какой название прижилось в
этой местности, вызвана прежде всего
древними кельтскими поверьями и языческими культами.
Кельтские поверья связывали острова и холмы с потусторонним миром. По-видимому, традиция,
рассматривающая Гластонбери как место, принадлежащее потустороннему миру, имеет древние корни. В окруженном болотами
Гластонбери видели, очевидно, именно остров. Следует отметить, что старинное словоупотребление допускало для isle, islaand более
широкое значение, включающее такие понятия, как «сильно выдающийся мыс», «возвышенность, окруженная
болотами», «участок, отрезаемый от остальной суши во время приливов или половодья», и т.д. Следы этих
представлений сохранились в некоторых географических названиях,
среди них, например, такое, как Порт-Айленд.
Гластонбери Тор и Башня Святого Михаила.
Ynys-witrin (или Ynys Gurtin) - кельтский вариант названия данной местности, относимый ранними хронистами ко времени до захвата VII в. этой местности саксами. Одним из первых, кто попытался установить связь между Стеклянным островом и Гластонбери, был, по всей видимости, уэльский автор Карадок an Лланкарфан. Ynys-witrin действительно переводится как «стеклянный остров», однако неизвестно, насколько слог «Glas» в названии Гластонбери действительно означает стекло (glass). С другой стороны, в повествовании Карадока явно прослеживаются черты легенды: увезший в Гластонбери жену Артура Мельвас наделен чертами
властителя нездешней страны. К тому же, остров или крепость из стекла - черты потустороннего мира кельтов (очевидно,
это было связано с представлением о том, что стены воздвигнуты из воздуха) - прозрачные и непроницаемые. Таким образом, с потусторонним миром оказался связан и сам Гластонбери, что проложило дорогу для дальнейших ассоциаций Гластонбери с Аваллоном.
Холм Гластонбери Тор окружен целой системой тропинок и террас, значительно стершихся от времени;
тем не менее достаточно большие их участки можно проследить и сегодня. Вполне возможно, что они не более чем часть средневековой
системы дренажных каналов, однако существует не менее убедительные свидетельства того, что в основе своей эта система была
чем-то вроде лабиринта, который мог возникнуть не ранее той эпохи, когда были созданы ритуальные компасы Стоунхеджа и Солсбери.
Отзвуками древних ритуалов, возможно, являются также народные легенды, утверждающие, что Гластонбери Тор внутри пуст и что
именно здесь находится вход в подземный или потусторонний мир повестей «Мабиногион».
В житии корнуоллского святого Коллена приводится рассказ о том, что этот святой якобы действительно побывал внутри холма и
попытался изгнать из этих мест короля подземного мира Гвина-ап-Нудда. Башня, которая возвышается сегодня на вершине холма, -
это все, что осталось от церкви архангела Михаила, построенной в XIV в. на месте более ранней церкви, разрушенной землетрясением.
То, что церковь была посвящена предводителю ангельского воинства, косвенно указывает на поверье, что силы потустороннего мира
еще обитают в этих местах, - в какой-то степени оправданное подозрение, если учесть, что в Британии практически неизвестны здания,
обрушившиеся в результате землетрясений.
Каким бы ни было его языческое прошлое, Гластонбери пользуется, пусть даже спорной, славой первой христианской общины в Британии. Согласно хроникам, саксы появились в этих местах в 658 г., и тогда здесь уже существовала монашеская община кельтского типа. Впрочем, к тому времени захватчики сами уже были христианами, и община продолжила свое существование под щедрым покровительством королей Уэссекса, мирно объединив братьев разных национальностей. При св. Дунстане, который стал настоятелем монастыря в 945 г., Гластонбери превратилось в крупное бенедиктинское аббатство, а к началу XI в. стало крупнейшим монастырем всей Англии, соперничавшим с одним только Винчестером. Однако ни хроники, ни археологические данные не могут
дать однозначного ответа относительно того, когда именно в монастыре возникла первоначальная община.
Составляя около 1130 г. свою хронику, Уильям Малмсберийский прилагает к ней выписку из хартии, датированной 601 г., в которой король жалует общине землю для строительства аббатства, однако вопрос, насколько аутентична эта хартия, остается открытым. Упоминание о монашеской общине у Гильды отодвигает ее создание еще на 60 лет в прошлое, и вполне вероятно, что небольшая община отшельников существовала здесь уже в то время. Можно предположить, что отшельники обосновались на Гластонбери Тор и вокруг него еще до возникновения самого монастыря и что это были скорее всего пещерные братья (то есть Гластонберийское аббатство возникало приблизительно так же, как нынешняя Киево-Печерская лавра).
Тем не менее все связанные с монастырем хроники и легенды утверждают, что на месте, занимаемом
сегодня часовней Пресвятой Девы, стояла когда-то церковь столь древняя, что время ее постройки установить уже практически
невозможно. Именно вокруг этой церкви и сформировалось аббатство. Уильям Малмсберийский отмечает, что в его время существовало поверье, что эта церковь Девы Марии возведена в первом веке учениками самого Христа. Правда, хронист очень осторожен и не называет никаких имен. Впрочем, уже несколько десятилетий спустя после появления сочинения Уильяма Малмсберийского монахи, проработав этот труд и старинные хартии, отыскали и имя того, кто привел в Британию первых христиан: им оказался Иосиф Аримафейский.
Во времена Уильяма Малмсберийского на историю Гластонбери наложила яркий отпечаток еще одна легенда. Предполагалось, что св. Патрик побывал в Гластонбери и что там даже находится его могила. Жил здесь некоторое время и Гильда, уроженец Уэльса, обретший известность как бретонский историк и проповедник. Именно в «Житии св. Гильды» Карадока ап Лланкарфана появляется в Гластонбери Артур. Среди всего прочего Карадок приводит рассказ о том, как Мельвас, король Сомерсета, увез жену Артура, Гвеннувар, и держал ее в Гластонбери; там же в то время пребывал и Гильда. Чтобы освободить свою королеву, Артур привел войска из Девона и Корнуолла, но его продвижение было замедлено болотами, окружающими Гластонбери.
Гильда и аббат Гластонбери выступили посредниками в споре двух королей, добились заключения мира и возвращения украденной королевы. Описанные Карадоком эпизоды, в которых выступает Артур, сходны с теми, какие встречаются в житиях прочих святых, однако это «житие» весьма интересно с точки зрения формирования легенды. Похищение королевы возникает и в рыцарских романах: Мельвас превращается в Мелеганта, а место спасителя занимает Ланселот. В результате раскопок на Гластонбери Тор были обнаружены следы каменных построек, которые датируются приблизительно описываемым Карадоком периодом. Предполагается, что они придают достоверность истории о Мельвасе. Однако вопрос, являются ли они остатками крепостных укреплений, остается открытым.
Иными словами, связь Артура с Гластонбери была установлена еще до Гальфрида Монмутского; Гальфрид вообще оставляет это место без внимания - его остров Аваллон находится совсем не здесь.
Связь аббатства с легендарным королем возродилась в последнем десятилетии XII в., когда монахи объявили,
что ими была найдена могила Артура. Хотя обстоятельства этого открытия варьируются в различных источниках, Гиралд Камбрийский
дает довольно подробное описание имевших место событий.
В 1184 г. Гластонберийское аббатство было сильно повреждено огнем. В 1191 г., занимаясь восстановлением аббатства, монахи объявили, что обнаружили могилу Артура. Гиралд Камбрийский, судя по всему, был ярым противником расхожего поверья о возвращении Артура, считая его смешным и политически опасным, и настаивал на том, что Аваллон - всего лишь старое название Гластонбери, а Моргана была вполне респектабельной римской матроной, родственницей Артура, которая ухаживала за королем в аббатстве, куда умирающего привезли после последней битвы. Поэтому Гиралда не могло не радовать обнаружение могилы Артура, которая, казалось бы, доказывала, что легендарный король и в самом деле умер. Согласно Гиралду, место могилы было открыто Генриху II старым
бретонским бардом - король был, дескать, погребен на глубине 16 футов (около 5 м) на кладбище монастыря.
Руины Гластонберийского аббатства.
По приказу настоятеля монастыря на кладбище были произведены раскопки и обнаружена искомая могила. На дне ее в выдолбленном дубовом стволе покоились скелеты мужчины и женщины. Череп мужчины и тазобедренные кости были исключительно крупными. На черепе виднелись следы десяти ран, включая большую трещину, которая, очевидно, послужила причиной смерти. В могиле находился также свинцовый крест с надписью HIC JACET SEPULUS INCLTUS REX ARTHURUS CUM WENNEVERIA UXORE SUA SECUNDA IN INSULA AVALLONIA («Здесь похоронен прославленный король Артур и Гвиневера, его вторая жена, на острове Аваллон»).
Тела с почтением извлекли из могилы и водворили в два гроба, которые в 1278 г. были помещены в мраморную гробницу перед алтарем в главной церкви монастыря. Там они оставались до XVI в., после чего были утеряны в ходе погромов, последовавших за роспуском монастырей по всей Англии. Крест, или то, что считалось крестом, приблизительно в 1542 г. видел Джон Лиланд. Приведенная им версия надписи совпадает с версией Гиралда, за исключением упоминания Гвиневеры. Далее историю креста можно проследить до XVIII в., когда он, по всей видимости, находился в Уэльсе, но затем крест исчез.
В XVI в. антиквар Уильям Кэмден опубликовал рисунок свинцового креста из могилы. Сам крест датируют приблизительно концом X - началом XI в.; надпись на нем гласит: HIC JACET SEPULUS INCLTUS REX ARTHURUS IN INSULA AVALLONIA («Здесь похоронен прославленный король Артур на острове Аваллон») - безо всякого упоминания Гвиневеры. Историки обычно отмахиваются от этой находки, считая ее подделкой.
Нет никаких сомнений в том, что монахи действительно согласились раскопать свое кладбище - следы
достаточно глубокой ямы были обнаружены во время археологических раскопок в Гластонбери в 1962 г. Прямоугольник неправильных
размеров был выкопан и позднее засыпан возле усыпальницы св. Дунстана в 1180-1190 гг. Такую точность датировки обеспечивают
обломки камня, которыми засыпана яма, - это осколки того же камня, из которого была возведена в 1184-1189 гг. часовня Девы
Марии. Вряд ли осколки камня оставались на земле в течение длительного времени. Все это указывает на то, что именно из этой
ямы в указанное время было что-то извлечено. Вопрос в том, что именно нашли монахи на кладбище своего монастыря.
Существует две прямо противоположные версии. Согласно одной из них, могила Артура - подделка, на которую пошли монахи, дабы привлечь пилигримов и средства, необходимые для восстановления монастыря, повысить престиж своей обители. Но мотив подделки мог быть и политическим. Гиралд Камбрийский заявляет, что раскопки на кладбище были предприняты по приказу Генриха II, которому о могиле Артура рассказал некий бард. На время конца правления Генриха II пришлись серьезные беспорядки в кельтских областях его державы, возможно, связанные с заявлениями, что в лице Артура, внука Генриха II, восстал легендарный король Артур. С политической точки зрения, вполне разумно было показать всему миру, что Артур не восстал и никогда не восстанет, - предъявив его тело.
К тому же подобная демонстрация могла существенно ослабить сопротивление Уэльса, который английские короли стремились присоединить к своим землям. Против этой теории свидетельствует выдолбленный ствол. Если скелет был положен в раскопки заранее, а затем выдан за останки Артура, едва ли монахи «обнаружили» бы его в столь странной усыпальнице. Кроме того, данная теория не объясняет, почему для подобной политической акции был избран не Лондон или Винчестер, а аббатство на западе страны. С другой стороны, нет ни одного документального свидетельства того, что монахи вообще предпринимали попытки собрать с помощью своей «сенсации» деньги или использовать ее как орудие пропаганды против Уэльса.
По другой версии, реальный Артур и его жена (возможно, вторая) были действительно похоронены в Гластонбери.
По неизвестным причинам похороны были проведены в тайне, а знание о могиле сохранялось в Гластонбери и в кругах валлийских бардов.
Свинцовый крест был положен в могилу около 950 г. в качестве опознавательного знака - в этом году уровень старого кладбища был
несколько приподнят. В таком случае ствол мог бы быть долбленой лодкой, какими пользовались для передвижения по болотам Гластонбери.
Если Артур был похоронен в лодке, это могло внести свой вклад в формирование легенды о том, что умирающий король уплыл на Аваллон
на корабле. Впрочем, и против этой теории существует ряд возражений. Если могила короля была изначально известна, то почему эта информация, имевшая немалую политическую ценность для английских королей, появилась не раньше того момента, когда аббатство стало серьезно нуждаться в
деньгах? Уильям Малмсберийский, который 60 годами ранее побывал в Гластонбери и попытался изучить историю аббатства, в своей
хронике об этой могиле не упоминает. Следующую проблему представляет собой сам крест: или Гиралд неправильно понял надпись на нем,
или он и Кэмден видели разные кресты.
Еще одним возможным объяснением является то, что обнаруженная монахами могила не подделка, а настоящая - но это могила не Артура. Они вполне могли раскопать захоронение, относящееся приблизительно к II в. до н.э., когда вождей племен действительно хоронили в выдолбленных лодках. Размеры черепа и костей свидетельствуют о том, что это был могучий воин. Сообразив, как использовать найденное к своей выгоде - или чистосердечно увидев в останках кости Артура, - монахи объявили о сенсационной находке. Подделкой в таком случае является лишь свинцовый крест. Основное возражение против этой гипотезы заключается в том, что ни один из современных археологов не знает, где искать подобные захоронения, и решительно неясно, как и откуда монахи XI в. могли получить информацию о захоронении тысячелетней давности, чтобы затем, не повредив тела, перезахоронить язычников на своем кладбище.
Если могила Артура имела столь большое значение, чтобы затратить столько усилий для ее поддержки, то
следовало бы предположить, что жители Уэльса или Бретани попытаются опротестовать ее истинность или, быть может, заявить о
находке собственных «могил Артура». И все же ничего подобного, судя по всему, не произошло. В рыцарских романах и
фольклорных поверьях известно несколько «камелотов», несколько различных пещер, в которых спит до времени Артур, и т.д.
Могила же у короля лишь одна - очевидно, из практических соображений. Вне зависимости от того, действительно ли в Гластонбери был
похоронен (или при неизвестных обстоятельствах после временного погребения перезахоронен) истинный Артур, валлийская и бретонская
традиции вполне могли согласиться с этим утверждением. История с могилой короля Артура слишком похожа на поддельные хартии,
какие с такой ловкостью изготавливали в Гластонбери. Подобные
документы едва можно считать подделкой в современном смысле этого слова, скорее они представляли собой попытки задним числом
создать обоснование уже существующим поверьям и/или подтвердить документами право на владение землей, которая и так уже
находилась в собственности монастыря.
Вскоре после того как была обнаружена могила короля, в атмосферу исключительности вокруг Гластонбери был привнесен еще один элемент, на этот раз - чаша Грааля из наиболее христианизированной редакции этой легенды. В «Иосифе Аримафейском» Роберта де Борона члены общины Иосифа Аримафейского увозят Грааль на Запад, в «Долины Аварона». «Аварон», вероятнее всего, соответствует «Аваллону», но равно вероятно, что Роберт де Борон имеет в виду равнины Сомерсета. Из легенд или «Деяний королей Британии» Гальфрида Монмутского Роберт де Борон мог почерпнуть название местности, но не «Долины», которые у него заменили «остров Аваллон». Неизвестный автор романа «Перлесво» заявляет, что его произведение - пересказ латинского текста, который был выполнен им в «доме христовом» на острове Аваллоне, где (по его словам) покоятся ныне Артур и Гвиневера.
И здесь совершенно явно подразумевается Гластонбери. Впрочем, ни из того, ни из другого романа вовсе не следует, что они имели в
виду что-то, кроме христианской легенды о тех незапамятных временах, когда еще активно проповедовали апостолы.
Идея о прибытии в Британию Иосифа Аримафейского впервые задокументирована в тексте, составленном
монахами Гластонбери около середины XIII в. (возможно, ок. 1240). Согласно их версии, апостол Филипп послал в Британию двенадцать
учеников во главе со своим другом Иосифом Аримафейским. Местный король остался глух к попыткам обратить его в христианство, однако
позволил Иосифу и его людям обосноваться на затерянном среди болот Стеклянном острове. Здесь христиане выстроили церковь во славу
Пресвятой Девы Марии. После смерти последнего из них место оставалось заброшенным до тех пор, пока в Гластонбери не прибыли
миссионеры, посланные Папой Элевтиерием, которые восстановили Старую Церковь и основали новую общину из двенадцати отшельников,
наследницей которой стало средневековое аббатство.
Руины Гластонберийского аббатства.
Эта история не только не является заимствованием из рыцарских романов, но она с ними даже несовместима.
К тому же из нее совершенно не ясно, как именно связаны Иосиф - хранитель Грааля и Иосиф - основатель Гластонбери. В
«Хронике, или Древностях церкви в Гластонбери», составленной в XIV в. монахом этого монастыря, цитируется в отрывках
пророчество бретонского барда по имени Мелкин, которое как будто объединяет обе эти легенды. Тем не менее однозначного
утверждения, что Иосиф привез Грааль в Гластонбери, так, похоже, и не было сделано ни в одном средневековом произведении.
Впервые об этом недвусмысленно говорит только Теннисон в «Королевских идиллиях».
Официальная легенда вообще не упоминает Грааль. Аббатство никогда не предъявляло претензий на владение
этим неортодоксальным талисманом, хотя и заявляло, что владеет некоторыми реликвиями страстей, включая несколько обломков креста,
шип из тернового венца и часть стола Тайной Вечери. Легенда говорит лишь о том, что Иосиф Аримафейский был основателем Гластонбери. Это достаточно любопытно само по себе, поскольку этот персонаж, упоминаемый лишь в апокрифическом Евангелии от Никодима, обязан своей известностью именно романам о Граале, где он назван первым хранителем священного сосуда. Наиболее вероятно, что власти Гластонбери стремились создать вокруг аббатства ореол мистики и загадочности, не беря на себя при этом ответственности за столь неортодоксальную реликвию.
Позднее, в конце XIII в., в аббатстве была создана легенда, согласно которой Иосиф привез в Гластонбери взамен Грааля два небольших серебряных сосуда, в одном из которых была кровь, а в другом - пот Христа. Сосуды эти были опущены в могилу Иосифа, но никто не знает, где она находится.
Как только связь Иосифа Аримафейского с Гластонбери была одобрена церковным авторитетом, ничто уже не могло остановить народные поверья, перенесшие сюда же и сам Грааль. Смутные намеки на то, что чаша может находиться в Гластонбери, рассыпаны по литературным произведениям начала XIII в. Народный вариант легенды гласит, что Иосиф Аримафейский прибыл со своими последователями в Британию спустя тридцать лет после распятия Христа. Миссионеры привезли с собой Святой Грааль - чашу Тайной Вечери. Высадившись на юго-западном побережье, они вышли к болотам Гластонбери и остановились у подножия холма Гластонбери Тор. Здесь Иосиф воткнул в землю свой посох, который тут же пустил корни и покрылся листвой. Восприняв это как знак того, что они достигли цели своего путешествия, Иосиф и его последователи остались в Гластонбери и возвели Старую Церковь. Чтобы спасти Грааль от глаз язычников, Иосиф закопал его где-то у подножия холма Гластонбери Тор.
Существует также уэльская легенда о том, что Грааль не был ни спрятан, ни похоронен вместе с Иосифом, а
тайно хранился в аббатстве. Когда аббатство было разрушено, Грааль удалось скрыть в небольшом цистерианском монастыре Страта
Флорида в Кардигане (Центральный Уэльс). Когда через год был распущен и этот монастырь, некоторых монахов приютила семья,
жившая в местечке Нантеос возле Эбериствита. Последний из монахов перед смертью передал Грааль на сохранение главе семейства,
рассказав ему, что глоток из этой чаши способен излечить любую болезнь. Несколько поколений чаша хранилась в Нантеосе. Это был
не золотой сосуд, усыпанный драгоценными камнями, а небольшая и очень простая деревянная чашка (какой, по логике вещей, и должна
быть чаша Тайной Вечери). Ее чудотворная сила была хорошо известна местным жителям; однако из страха перед англиканской
церковью они стремились не
допустить того, чтобы это знание вышло за пределы Уэльса. (Данная легенда не могла возникнуть ранее середины XVI в., скорее всего
она относится к еще более позднему времени).
В последний раз в артуровском романе Гластонбери возникает в конце «Смерти Артура» Мэлори.
После смерти Артура Ланселот и другие пережившие битву удаляются в Гластонбери, чтобы вести отшельническую жизнь между двух
лесистых холмов возле аббатства. Описание Мэлори относится, очевидно, к небольшой лощине между Гластонбери Тор и примыкающим
к нему Холмом Чаши.
В 1539 г. Генрих VIII распустил аббатство, и последний его аббат Ричард Виттинг, осужденный по сфабрикованному обвинению, был повешен. Некоторое время аббатство являлось собственностью короны, а затем перешло в частные руки. На протяжении нескольких столетий владельцы разбирали и распродавали строения как камень до тех пор, пока от аббатства практически ничего не осталось. В 1908 г. землю приобрела англиканская церковь, и руины аббатства были тщательно законсервированы.
Читать дальше
СТРАНИЦЫ:
1 |
2 |
3 »
Джон Дункан (John Duncan) «The Taking of Excalibur».
|
Интервью и публикации
вверх