 Начало статьи
В театре Шон приживался с трудом: актеры считали парня выскочкой, непонятно как затесавшимся
в храм Мельпомены, и высмеивали его чудовищный шотландский акцент. «Из того, что я говорил, они не понимали ни слова.
- признавался Коннери. - Думали, что я поляк». Шон ездил по стране, получал двенадцать фунтов в неделю и все свободное
время проводил в библиотеках, вгрызаясь в мировую литературу: Толстой, Пруст, Джойс, Ибсен, Шекспир... Он купил
диктофон и начитывал на него «Гамлета», стараясь избавиться от акцента. Поначалу его расчеты были самые прагматические:
с акцентом и пустой головой нипочем не добиться ролей поважнее бессловесного охранника, а ведь за хорошие роли и
платят намного больше. Но постепенно литература увлекла Шона: Бернард Шоу оказался уморительным рассказчиком, Лев
Толстой - немного нудным, но надежным товарищем, а у Станиславского он отыскал немало полезных для себя советов.
Несколько небольших ролей - и вот уже даже самые завзятые скептики твердят, что у парня несомненный талант. Так что
когда годичный контракт истек, Коннери уже знал, чем займется дальше.
С готовностью отзываясь на каждое предложение, даже самое ничтожное - будь то прослушивание в
кино или на телевидении, - Шон чувствовал себя лазутчиком во вражьем стане: он ведь никогда не мечтал стать актером и
относится к этому как к занятной игре «Коннери дурит мир». Но из любой игры Шон привык выходить победителем, будь то
футбольный матч, заплыв на спор или битва за новую роль. И вот уже лицо Шона замелькало на экранах - сначала были
крошечные роли, затем роли побольше, наконец, он появился в фильме «Обратной дороги нет», и Шона заметили. Газеты
назвали его «кинематографической удачей» и чуть ли не «новым Кларком Гейблом», но Шон был уверен, что удачи не
существует, а есть система. Как в казино: если ставишь все время на черное, когда-нибудь обязательно выиграешь.
|
|
Шон Коннери и Кэтрин
Зета-Джонс в фильме «Западня» |
|
И Коннери сорвал свой крупный куш. Киностудии стали наперебой предлагать ему контракты, в том
числе «XX век Фокс» и британская «Famks». Агенту последней Шон сказал: «Я должен подумать», и тот решил, что ослышался:
любой актер на месте Коннери потерял бы от счастья голову, а этот!.. Да кто он вообще такой?! Бывший разносчик молока!
Но Шон вел себя так, словно каждый день получал подобные предложения: хладнокровно вытребовав тайм-аут, тщательно
взвесил оба варианта и выбрал «ХХ век». Это был путь в большой Голливуд. И путь к агенту 007, как потом выяснилось.
Говоря в зале парижского «Палладиума», что в успех бондианы никто не верил, Коннери понимал, что
безбожно врет. Романы Яна Флеминга о похождениях бесстрашного агента 007 давно стали бестселлерами, да и он с самого
начала был уверен - это его роль, и она, казалось, сама плыла к нему в руки. На его счастье Флеминга однажды уже
пытались экранизировать (для американского телевидения), но очень неудачно, так что репутация Бонда была несколько
подмоченной. На роль претендовали сразу несколько известных актеров, с которыми Коннери не мог тягаться в популярности,
но никто из именитых коллег не хотел подписывать контракт на несколько фильмов сразу - ведь это означало на пять лет
повязать себя по рукам и ногам. А если провал?
На первую встречу с продюсерами Шон заявился в потертых джинсах и коричневой майке, хотя все,
включая его жену, актрису Диану Силенто, настоятельно советовали надеть костюм. В полутемной комнате над столом
склонились два господина - от них зависело, кому отдать роль Бонда. Шон завладел их вниманием сразу и надолго: Гарри
Зальцман и Альберт Броколли от удивления разинули рты - Коннери шагал по комнате, и отчаянно жестикулируя, излагал
свои условия. Условия! «Нам нужно посмотреть ваши пробы, - наконец опомнился Уильям. - Сможете на этой неделе?» И
вздрогнул: кулак Шона опустился на жалобно крякнувший стол. «Никаких проб, - отрезал он. - Вы смотрели мои фильмы и
знаете, на что я способен. Товар перед вами - или вы меня берете, или нет». Продюсеры ошарашено переглянулись - они
собирались обсудить еще какие-то вопросы, но Шон уже крепко жал им руки: вот и хорошо, договорились, как решите -
свяжетесь со мной. И удалился... Зальцман с Броколли, не сговариваясь, бросились к окну: Шон. грациозный, словно тигр,
пружинистой походкой шел по двору студии (позже он признавался, что репетировал этот проход несколько дней, зная, что
за ним будут наблюдать). Будущий агент 007 скрылся за поворотом, и оба босса дружно воскликнули: «У этого парня есть
яйца!» Участь Бонда была решена.
|
|
Шон Коннери и Джерри Холл |
|
Но это оказалось только началом. Шону предстояло вжиться в роль, натянуть ее на себя,
словно маску да так, чтобы никто не заметил подмены. За плечами Коннери не было даже начальной школы - Бонд же учился
в Итоне, Шон предпочитал пиво - Бонд знал все урожайные годы провинции Шампань и мог легко отличить «Дом Периньон»
1955 года от 1957-го. День за днем бывший разносчик молока превращался в элегантного сотрудника секретного отдела.
Продюсеры водили его по самым дорогим ресторанам и стояли за спиной, пока Шон делал заказ: «Нет-нет. Бонд выбрал бы
раковое суфле». Он посещал закрытые клубы, где собиралась британская богема, и слушал жаркие споры о модных
поэтах и налогах на недвижимость - как и с какими интонациями об этом говорят. Приватные дефиле и частные вечеринки,
театральные премьеры и собрания виноделов - Коннери был везде, в неизменном фраке и с новой прической: первое, что
сделали гримеры картины, - заказали ему прилизанный парик уж больно непокорной была его шевелюра. Вечера он проводил
в компании бывшего танцора Ята Мальмерена. «Все начинается с тела, - говорил тот, наблюдая, как Шон сплетает ноги в позе
лотоса. - Если ты убедительно двигаешься, если можешь показать, что чувствует твой герой, то ни к чему слова: зрители все
сами поймут. В противном случае будешь как радио: просто болтать, и все». Единственное, что Коннери привнес в образ
Бонда от себя, - свою неподражаемую иронию: ту улыбочку, с которой суперагент отправлял на тот свет злодеев или
укладывал в постель очередную красотку, - ее Шон определенно перенял у отца.
Потом была премьера, миллионные сборы, титул «Самый популярный актер планеты» и съемки
следующего фильма, затем - продолжение работы над сериалом... Шон и представить себе не мог, что вся его последующая
жизнь превратится в нескончаемую борьбу с экранным образом. Джеймс Бонд, элегантный убийца во фраке, обретя плоть и
кровь, восстал против своего создателя. В 1964 году, посте съемок третьей серии бондианы - «Голдфингер» Шон неожиданно
понял, что актера Коннери больше нет - есть только Бонд, Джеймс Бонд. Ведь даже прося автограф, от него ожидали
изысканных инициалов «Д.Б.». Он и сам не заметил, как превратился в циника, начав говорить как его герой: в одном из
телеинтервью, например, заявил, что ударить женщину - не самое страшное, иногда это даже полезно. Вернувшись в тот
день из студии домой, он увидел заплаканную Диану - Шон недавно обвенчался с ней, и они со дня на день ожидали
рождения ребенка. «Что ж, ударь меня, - прошептала она сквозь слезы. - Ударь, может, мне это тоже пойдет на пользу - мне
и нашему малышу». Тщетно Коннери уверял жену, что это всего лишь рекламный трюк работа на имидж. - Диана не верила
ни единому слову: «Иди, переспи для имиджа с какой-нибудь моделькой, а ко мне больше не подходи». Шон чувствовал себя
законченным мерзавцем: ведь даже жениться ему пришлось тайком, на Гибралтаре, чтобы не навредить образу Бонда,
вечного бабника. Никакого праздника, никаких торжеств, одна нервотрепка. В день бракосочетания все газеты пестрели
снимками, призванными повысить кассовость новой серии: Коннери в окружении красоток играет в казино по системе,
которую ему якобы тайно открыл Ян Флеминг. И выигрывает 10 тысяч долларов! Лишь близкие знали, что он не играет в
казино, терпеть не может мартини, особенно с водкой, да и бабником его не назовешь: уже несколько лет он живет со своей
Дианой и, кажется, собирается жить с ней вечно. Но кто теперь в это поверит?
Оставался только один выход... Снявшись в шести сериях
бондианы подряд, в 71-м Коннери решительно заявил, что выходит из игры. Надоело, точка. Его не смутила даже гигантская
неустойка, которую пришлось выплатить студии. Последней каплей стала издевательская пародия на Бонда «О'кей. Коннери»,
в которой снялся не кто иной,
как Нейл - младший братец. Шон чуть не порвал с ним всякие отношения, но вовремя понял, что ни к чему горячиться. Что
стоит какая-то жалкая пародия по сравнению с родственными узами? Он просто позвонил продюсеру этой идиотской картины
и объяснил - да в таких выражениях, что тот еще несколько лет покрывался холодным потом, услышав его фамилию, - что не
позволит рассорить членов семьи Коннери.
Битва с Бондом продолжалась не один год. Чтобы избавиться от навязчивого имиджа суперагента.
Шон соглашался на самые рискованные роли: играл плохого полицейского, межгалактического шерифа, героического араба,
даже марсианина. Диана только головой качала, глядя, как Шон примеряет на себя маску то пьющего ирландского шахтера,
то контуженного британского офицера. Была, правда, еще одна серия бондианы - «Никогда не говори «никогда»», снятая в
83-м, но она уже не имела такого грандиозного успеха, к тому же сам Коннери шутил, что согласился сняться в ней
исключительно ради названия. В общем, за 20 лет, прошедших с момента расставания с суперагентом, Шону довелось
сыграть в таких дрянных фильмах, что даже преданные фанаты изумлялись. Но, как и в юности, Шон был уверен: если долго
ставить на черное, рано или поздно повезет.
Так оно и случилось. После множества неудачных картин Коннери снялся в «Горце» и получил «Оскар»
за «Неприкасаемых». Спилберг назвал его «одним из семи настоящих актеров», а журнал «Time» - самым сексуальным из
ныне живущих. Поклонники Коннери знают, что в отличие от своего экранного имиджа он трусоват и никогда не снимается
без дублеров. Недоброжелатели открыто называют его скупердяем - за долгую экранную карьеру Коннери судился, кажется,
со всеми крупными кинокомпаниями и даже с собственным агентом. «Но я ведь и не собирался быть актером! - Коннери
хитро прищуривается. - Кино - мой хлеб, оно такой же источник заработка, как, скажем, добыча угля. Меня с детства
приучили считать каждый пенс, так что же, прикажете молча смотреть, как меня обкрадывают эти голливудские мошенники?»
Журналисты нетерпеливо щелкают блицами: «Шон, Вам скоро стукнет семьдесят, как вы себя чувствуете? Что собираетесь
делать дальше?» «Я буду хорошо питаться, - бодро говорит Коннери. - играть в гольф, весело стареть - как Хичкок, как
Пикассо, сниматься в фильмах, которые мне нравятся, и получать за это чертову кучу денег. А еще я точно знаю, чего не
собираюсь больше делать - никогда не буду Джеймсом Бондом! Отличная жизнь, ребята, вам так не кажется?» 
СТРАНИЦЫ:
1 |
2 »
«Голдфингер»
Ханна Лебовски; февраль 2001 год.
«Караван Историй» 
|
вверх