Трехмерная версия первого фильма бондианы, похоже, вполне может оказаться на больших экранах в обозримом будущем. На это указывают как
минимум два факта, считают авторы блога Bleeding Cool.
По информации упомянутого сайта, вышедшее недавно тайваньское переиздание «Доктора Ноу» на blu-ray включает в себя 3D-вариант прославленной
картины Теренса Янга. Диск уже внесен в базу Blu-ray.com и доступен для онлайн-покупки. Вместе с тем на американском справочном сервисе Moviefone, помимо
прочего, предоставляющем услуги предварительного заказа билетов в кино, появились данные о релизе ленты в IMAX 3D, но с пометкой «дата выхода не установлена».
Хотя никаких официальных подтверждений от создателей бондианы не поступало, существует немалая вероятность перевыпуска в трехмерном формате первого сегмента
культовой франшизы. Это кажется логичным в свете не столько даже пятидесятилетия серии фильмов об агенте 007, сколько бесспорного успеха прошлогоднего
«Скайфолла». 23-я лента про Джеймса Бонда на данный момент собрала в мировом прокате более 1,1 миллиарда долларов, из них 25 миллионов пришлись на российский рынок.
Надо заметить, что в разговоре с журналистами Comingsoon.net в 2012 году продюсеры Барбара Брокколи и Майкл Дж. Уилсон выказали свое равнодушие относительно
использования 3D. Впрочем, тогда речь шла о новых частях бондианы.
P.S. Так и хочется воскликнуть: «Ноуууу!» Вот не любитель я этого 3D. Для меня это уже не кино, а аттракцион какой-то. И глаза у меня болят от него.
Хотя очень здорово, что фильм снова выйдет на большие экраны.
Книжная полка.
Дэвид Уиллс, Стивен Шмидт «Одри Хепберн».
Дэвид Уиллс, Стивен Шмидт «Одри Хепберн», фотоальбом.
В издательстве «КоЛибри» вышел прекрасный фотоальбом, посвященный легенде мирового экрана Одри Хепберн.
Дэвид Уиллс, Стивен Шмидт «Одри Хепберн» (Audrey: 60s), 2013 год.
Переводчик: Татьяна Новикова
Страниц: 276 стр.
Формат: 190x255
Переплет: Тканевый переплет, суперобложка.
Бумага: Мелованная бумага.
Иллюстрации: Цветные иллюстрации.
От издателя: Недосягаемый идеал, мечта, загадка - такой была и остается Одри Хепберн. Ей поклонялись как богине, ее стиль копировали миллионы женщин. Первые же роли в кино
принесли ей известность, а в 60-е она стала звездой мировой величины. Именно на эти годы пришелся пик карьеры Одри как актрисы и фотомодели. Нежная, хрупкая,
аристократичная, она полностью изменила представление публики о женской красоте. Сдержанная гармония движений, выразительный взгляд, удивительная гибкость
сделали ее любимой моделью знаменитых фотохудожников. Великий кутюрье Юбер де Живанши, называвший ее своей музой, говорил, что нет в мире ни одной женщины,
которая не хотела бы быть похожей на Одри. Однако она неповторима, неподражаема, она - единственная на все времена.
Великолепное полиграфическое исполнение.
Уникальные фотографии, напечатанные с восстановленных старых негативов и слайдов.
Редкие кадры из фотосессий и снимки, сделанные во время работы над фильмами "Завтрак у Тиффани", "Шарада", "Моя прекрасная леди", "Как украсть миллион", "Двое на дороге".
Не публиковавшиеся ранее рекламные и репортажные фотоматериалы.
Впервые: фотографии Берта Стерна, Сесила Битона, Дугласа Керклэнда, Уильяма Кляйна, Хауэлла Конанта, Боба Уиллоуби, Пьерлуиджи Пратулона и других мэтров.
Замечательный подарок для всех ценителей творчества Одри Хепберн.
В серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия» вышла новая книга, посвященная королеве детектива Агате Кристи.
Екатерина Цимбаева «Агата Кристи», 2013 год.
Серия: «Жизнь замечательных людей. Малая серия»
Страниц: 512 стр.
Формат: 70x100/32 (120х165 мм)
От издателя: Книга посвящена популярнейшей в мире писательнице - Королеве детектива Агате Кристи. В ее жизни, особенно в детские годы, нет ни одной мельчайшей детали,
которая не играет существенной роли для понимания ее прославленных книг. В то же время ее творчество, в том числе под псевдонимом Мэри Уэстмакотт, помогает лучше
уяснить многие факты ее биографии. Читатели смогут погрузиться в приятную атмосферу викторианской Англии, лучше понять давно знакомые детективные романы, увидеть
в новом ракурсе загадочные эпизоды жизни их создательницы, познакомиться с ее гениальным по простоте способом преодоления кризисных психологических ситуаций.
Шон Коннери - «самый любимый Джеймс Бонд», воплощение мужественности и галантности. Именно образ, созданный им в «бондиане»,
вдохновил Яна Флеминга сделать Агента 007 шотландцем по происхождению.
Коннери признавался, что не читал ни одну из своих биографий, чтобы не расстраиваться и не затевать утомительные судебные процессы.
Автобиография же сэра Коннери «Быть шотландцем» - это не просто воспоминания, а жизнеописание целой страны, увиденной изнутри, глазами влюбленного в
эту страну человека.
На сайте Cosmo.ru размещен отрывок из недавно опубликованной на русском языке книги Шона Коннери «Быть шотландцем», где самый известный Джеймс Бонд
раскрывает все секреты съемок, рассказывает о службе в армии и отношениях с женщинами.
«Во время съемок «Шалако» мне тоже пришлось поволноваться. На площадке я в последний момент получил белую лошадь, предназначенную
для Брижит Бардо в качестве запасной. (Это должно было сэкономить время, требовавшееся, чтобы расседлать ее первого коня, так как она ездила в дамском седле.)
Свет уже уходил, и на мою обычную тренировочную прогулку времени не хватало. И когда я скакал по фруктовым садам Альмерии, лошадь неожиданно поднялась на дыбы.
Мне повезло – я успел вытащить одну ногу из стремени, иначе мне было бы не сдобровать: когда лошадь падает и обрушивается на всадника всей своей массой, ему
остается только попрощаться с жизнью.
Но до всего этого было еще очень далеко. А пока что я развозил молоко, отводил Тич назад, в конюшню «Сент-Катберта», и потом до конца
дня гонял мяч в спортивном клубе «Фет-Лор». Я доставлял молоко в колледж «Феттес», однако лишь недавно понял, что этот клуб, появившийся вскоре
после Первой мировой войны, основали две ведущие эдинбургские школы-интерната – «Феттес» и «Лоретто». Моей страстью был футбол, но в здании
феттес-лореттовского клуба для мальчиков возле Хай-стрит располагались еще залы для гимнастики, бокса, бильярдные, отличная библиотека и даже такая роскошь,
как горячая ванна. Задолго до появления концепции «государства всеобщего благоденствия» клуб стремился «привлечь голодных, плохо одетых, безнадзорных
подростков, предоставив им место для занятий, где царит дружеская атмосфера, где можно поесть и выпить что-нибудь горячее». Действительно, меня и дворовую
шпану из района Фаунтинбридж очень привлекали муниципальные футбольные поля парка Саутон, ради них мы оставляли наши уличные забавы с мячом, а кое-кто
даже подумывал профессионально заняться футболом.
Я обожал свою работу, ежедневно играл в футбол с друзьями и жил в ладу с родителями, но меня терзало постоянное желание познавать мир. В
семнадцать лет, повинуясь внезапному порыву, я записался в Королевские военно-морские силы, заключив контракт на двенадцать лет службы в добровольческом
корпусе, из них пять лет в резерве, и начал обучение морскому делу в Портсмуте на базирующемся в порту военном корабле «Формидэбл». Однажды за компанию
с другими матросами я прошел через старый морской ритуал нанесения татуировок. Как говорится в старинной пословице, моряк без наколок – что корабль без грога.
Но вместо традиционных эротических картинок я решил сделать на правой руке татуировки «Мама и папа» и «Шотландия навсегда». Эти надписи, сейчас уже
сильно поблекшие, всегда напоминают мне об отчем доме и моей беззаветной любви к родным краям.
Два года спустя я был уже крепким матросом на линкоре «Король Георг V». Но честно говоря, телом я оказался не особенно крепок, так как загибался от болей в
желудке. Это была язва двенадцатиперстной кишки. С таким диагнозом я провалялся почти два месяца в Хасслеровском госпитале, где меня не навестила ни одна живая
душа. Пришлось, как выражаются на флоте, «проглотить якорь», то есть выйти в отставку по инвалидности с двадцатипроцентной пенсией в 11 шиллингов 9 пенсов в неделю
(сегодня это около 59 пенсов). Я тут же забрал деньги и за 87 фунтов купил себе списанный армейский мотоцикл «Нортон».
Удивительно, но с тех пор язва ни разу не напомнила о себе. Как я предполагаю, оглядываясь назад, она, скорее всего, была вызвана моим отчаянным нежеланием
подчиняться приказам офицеров, особенно тех, которые, по моему мнению, получили свои посты исключительно благодаря протекции. Более двадцати лет спустя опыт,
приобретенный в корабельном трюме, добавил огня моей роли осужденного военным трибуналом старшины Джоя Робертса в фильме Сиднея Люмета «Холм», где
разоблачались жестокости в британской армии.
Шон Коннери.
Вернувшись в Эдинбург, я перебивался случайными заработками, перепробовав множество самых разных занятий, пока мне на помощь не пришел Британский легион.
Мне как отставному военному, комиссованному по состоянию здоровья, предложили учиться на портного, парикмахера или полировщика. Я выбрал полировку и был
отправлен на ускоренные курсы в город Джонстон на западе Шотландии. Обучившись этому непростому ремеслу, я начал работать полировщиком в небольшой фирме
в Хаддингтоне, к востоку от Эдинбурга, под началом мистера Старка. Мы занимались главным образом поставками гробов для местной похоронной конторы. Их я и
полировал, хотя мне это казалось пустой тратой времени. Старк производил впечатление очень любезного, добросердечного человека и часто навещал больных
стариков, но лишь за тем, чтобы зрительно снять мерку. Если семья умершего заказывала дубовый гроб, мистер Старк заставлял нас отбеливать красное дерево.
В дни, когда работы было особенно много, я брал с собой чай в термосе и, сэкономив на дороге, ночевал в одном из гробов. Не могу сказать, что я полностью освоил
искусство французской полировки . А вот мой приятель Питер Моран из подмастерья превратился в настоящего умельца и дорос до главного реставратора и хранителя
мебели в эдинбургском «Северо-Британском отеле», теперь переименованном в «Балморал».
По возвращении в Эдинбург я занялся бодибилдингом в «Любительском клубе тяжелоатлетов Данедин». Несмотря на громкое название и
собственную форму, клуб ютился в заброшенном бомбоубежище, скудно освещенном парой голых лампочек, да и тренажеров было совсем не много.
Там я познакомился с Арчи Бреннаном, талантливым текстильщиком, который работал в «Гобеленовой компании Давкоут» и Эдинбургском колледже искусств.
Арчи рассказал, что можно легко получить кучу денег, став натурщиком. Однако сидеть неподвижно пятьдесят минут оказалось нелегко. Вот Манчини да, тот был
профессионалом, он мог застывать в одной позе на весь сеанс до десятиминутного перерыва. Спустя много лет Ричард Демарко, уже настоящий флибустьер в море
искусства, напомнил мне, что я позировал для его студенческой группы, и боюсь, у него сохранились рисунки, которые могут это подтвердить. Натурщикам платили
не так уж много, но для меня это занятие приоткрыло дверь в другой мир. Вскоре нашлась и более оплачиваемая работа – я устанавливал тяжелые цилиндрические
печатные формы на ротационные машины газеты «Эдинбург ивнинг ньюс».
Я был еще и спасателем в открытом бассейне в районе Портобелло. Там до сих пор действует система, создающая волны, которая помогала готовить солдат
к высадке на побережье в ходе военных операций. В свободное время я так хорошо освоил прыжки в воду с трамплина, что меня даже пригласили в группу
ныряльщиков на выездные показательные выступления. Не успел я обдумать это интересное предложение, как меня и еще двух рослых спасателей попросили
выступить в качестве статистов в спектакле «Славные дни» с Анной Нигл в театре «Эмпайр». Все, что от нас требовалось, – это стоять, облачившись
в гвардейские мундиры и высокие гусарские кивера из меха. Легкие оказались деньги. Случалось мне работать и охранником у входа в танцзалы. Когда бастовал
профсоюз музыкантов, я был вышибалой на коммерческих джазовых концертах в «Оддфеллоуз» в Олдтауне. Когда я преградил путь компании буянов, один из
них ополчился на меня.
– Это потому, что мы гребаные ирландцы.
– Нет, – сказал я, – это потому, что вы гребаные пьяницы.
Все это время я продолжал играть в футбол в разных клубах Эдинбурга, в том числе в «Каррик Вейл Джуниорс» и «Оксганг Роверс».
В двадцать один год я даже выступил как профессионал за «Бонниригг Роуз» в шотландской молодежной лиге и получил 35 фунтов (выплаченные мне в раздевалке).
В общем-то, это все деньги, которые я заработал в профессиональном футболе».
Источник:
7 февраля 2013
Шотландия превыше всего Шон Коннери поведал в автобиографии о своей главной страсти.
В феврале впервые на русском языке выходит автобиография Шона Коннери, написанная в 2008 году в соавторстве с режиссером и писателем
Мюрреем Григором. «Быть шотландцем» — лишь отчасти жизнеописание. В книге нет отчета о кинематографической карьере Шона Коннери и подробностей его частной
жизни. Своей главной страстью он с самого начала называет Шотландию — и по мере повествования смешивает отрывки воспоминаний с обширными историческими
экскурсами, как правило, иллюстрирующими вклад его соотечественников в мировое развитие. Вклад этот представляется весомым и многообразным — шотландцы
оставили богатое литературное и архитектурное наследие, распространили передовой опыт в науке и инженерном деле, придумали гольф и бразильский стиль в футболе.
Вам представляется фрагмент книги, которую выпускает издательство «Азбука».
Позирую для фотографа Билла Грина из студии «Винс» на съемках для журнала «Здоровье и сила».
Вместе с несколькими друзьями из Эдинбурга я решил принять участие в конкурсе «Мистер Вселенная» в Лондоне. Кто бы что ни говорил, но никаких
наград я там не удостоился. Слишком много настоящих атлетов со всего мира съехалось бороться за медали. Рядом с человеком, который в конце концов победил, я
смотрелся просто смешно — это был американец Билл Перл, похожий телосложением на Арнольда Шварценеггера. По сравнению с ним я казался худосочным слабаком
из рекламы Чарлза Атласа. Но именно на том конкурсе я услышал, что Джошуа Логан набирает актеров для британской постановки американского мюзикла
«Юг Тихого океана». Стэнли Хоулетт, культурист, тоже участвовавший в конкурсе, посоветовал мне сходить на просмотр, поскольку исполнитель роли одного из морских
пехотинцев, Вик Хармон, эмигрировал в Канаду. Всего-то и надо было выглядеть по-американски и пару раз сделать колесо. Я получил роль Вика: рубил дрова на сцене,
а потом в какой-то момент совершал кульбит и пел «Нет ничего прекрасней дамы». Это были гарантированные 12 фунтов в неделю — столько мне никогда еще не платили,
поэтому я подписал контракт на двухлетний гастрольный тур по стране. Мне тогда и в голову не приходило становиться актером — я попался на этот крючок только из-за
денег и забавы ради.
Во время гастролей мы сколотили футбольную команду «Юг Тихого океана» и играли с полицейскими, разными любительскими командами и вообще со всеми, кто вызывал
нас на бой. На матче с юниорами «Манчестер Юнайтед» присутствовал их легендарный менеджер Мэтт Басби. Потом он пришел на спектакль и подарил нам всем
футбольную форму клуба. В довершение ко всему один из агентов посчитал меня перспективным игроком и пригласил на просмотр. Стать «птенцом Басби» и играть за
«Манчестер Юнайтед» было заветной мечтой каждого молодого футболиста. Страсть к футболу внезапно пересилила мое увлечение театром. Неужели мои детские
мечты сбудутся и я стану футболистом?
Я поделился потрясающей новостью о предстоящем просмотре в «Манчестер Юнайтед» с моим новым другом американцем Робертом Хендерсоном, актером нашего шоу.
«Но ты же говорил, что тебе нравится быть актером», — напомнил он, охладив мой спортивный пыл. Совет, который дал мне этот замечательный человек, полностью
изменил мою жизнь. «Похоже, у тебя есть талант в двух совершенно разных областях, — сказал Хендерсон. — Но если ты выберешь футбол, у тебя впереди будет еще
лет десять, а актером можно оставаться всю жизнь, пока не умрешь. Правда, если ты станешь актером, придется решать две серьезные проблемы. Первая — это твой
невозможный шотландский акцент». (В полной мере я осознал эту проблему, когда меня приняла за поляка актриса из нашей труппы Миллисент Мартин, которая
впоследствии прославилась в телесериале Би-би-си «Что это была за неделя!».) «А во-вторых, — продолжал Роберт, — тебе нужно получить образование. И если ты
настроен серьезно, я помогу». До этого я вообще не помышлял о карьере артиста. Для меня это был просто способ хорошо заработать. Теперь в неделю мне платили уже
14 фунтов, по меркам 1953 года — целое состояние. Благодаря Хендерсону я впервые получил четкий ориентир на будущее, а вместе с ним и полшанса чего-то добиться
в жизни.
Итак, настал решительный момент. Я купил за немыслимые 60 фунтов катушечный магнитофон «Грюндиг» и начал записывать собственную речь, чтобы понять, насколько
сильный у меня акцент. Я усердно тренировался правильно и отчетливо произносить слова, и при этом я стремился сохранить свою индивидуальность и верность
эдинбургским корням. Мне не слишком нравилась декламационная манера, свойственная театральным актерам, особенно в шекспировских пьесах. На мой взгляд,
декламация отделяла сердце от разума. Когда я записывал себя на пленку, читая «Гамлета» в общепринятой тогда «шекспировской» манере, это звучало, по моему
мнению, абсолютно фальшиво. Как я мог играть эмоционально, если приходилось постоянно следить за техникой речи, я будто непрерывно отбивался от неприятеля
у стен Эльсинора. Мне хотелось сохранить естественность интонаций, быть самим собой, а не кем-то еще, но при этом говорить четко и понятно. Я никогда не пытался
подражать чеканной ясности стаккато, которую демонстрировали такие мастера сценической речи, как, например, несравненный Джон Гилгуд. Я чувствовал, что не смогу
быть честным по отношению к себе и правдиво выражать эмоции, если начну произносить текст в декламационной манере. Не желал я походить и на ребят телевидения
Би-би-си, которые, как точно подметил Дилан Томас, «вещают так, словно они мраморные статуи Элджина». Я пошел против правил тех лет, когда все актеры старательно
выговаривали звуки в соответствии с фонетическими нормами литературного языка. Все переменилось в шестидесятые: на экране и на сцене появились исполнители,
чья жизнь была похожа на мою, например, Майкл Кейн и Альберт Финни. Недавно сценарист Бак Генри сказал мне, что я единственный известный ему актер, способный
играть таких разных персонажей, как Джеймс Бонд, арабский шейх, командир русской подводной лодки, средневековый нортумберлендский священник или
полицейский-ирландец из Чикаго, и каждый раз играть убедительно, несмотря на неистребимый шотландский выговор.
Моей второй проблемой Роберт Хендерсон считал очевидное отсутствие образования. Он вручил мне внушительный список книг, начиная с
«Гедды Габлер» и «Дикой утки» Ибсена. Эти пьесы стали для меня настоящим открытием, и мы долго обсуждали их по ночам. Я не покупал книги, которые
рекомендовал Роберт: во-первых, они стоили слишком дорого для меня, а во-вторых, мне все равно негде было их держать. Все мое имущество в те дни
умещалось в запиравшийся на висячий замок большой плетеный короб, который путешествовал из города в город вместе с декорациями, в то время как
я догонял труппу «Юга Тихого океана» на велосипеде. И в каждом городе, едва устроившись на новом месте, я отправлялся в ближайшую публичную библиотеку.
Кажется, я побывал во всех библиотеках страны и был поражен, узнав, что они бесплатные: надо только заполнить формуляр, отдать его библиотекарю и получить
книгу. С тех самых пор я никогда не оставался без книги. Восхищение печатным словом, впервые испытанное мною в пять лет и дремавшее все эти долгие годы,
пока я перепробовал множество странных занятий, теперь пробудилось вновь. Я справился с «Работой актера над собой» и «Моей жизнью в искусстве»
Станиславского. Благодаря этим книгам я узнал о психологии актерской игры, о чем прежде никогда не задумывался.
<…>
В театре Роберт посоветовал мне работать вторым дублером, то есть учить роль и проговаривать ее шепотом вместе с актером. Он заставлял меня в выходные дни
посещать дневные спектакли. Я проводил много времени с актерами и понял, как четко они говорят. Когда освободилось место, мой добрый гений Роберт помог мне
получить первую роль со словами — это была роль лейтенанта База Адамса. Какое эмоциональное потрясение я испытал на сцене, сделав шаг вперед, чтобы сказать
Роберту, игравшему капитана Брэкетта, о высадке японцев. Я почувствовал, что по-настоящему встал на актерскую стезю.
Когда гастроли «Юга Тихого океана» завершились, я узнал, как трудно приходится безработному актеру. И снова на выручку пришел мой ангел-хранитель Роберт,
предложив мне небольшие роли в трех его постановках в театре «Q» в Ричмонде. Я начал понемногу сниматься в кино, но тогда был золотой век телевидения, и
оно представляло для артистов гораздо больший интерес.
В конце пятидесятых несколько передовых канадских продюсеров взялись за развитие независимой коммерческой телевизионной сети, конкурирующей с Би-би-си.
Они не боялись новых лиц и, что было гораздо важнее для меня, новых голосов. Когда Джек Паланс ушел из «Реквиема для тяжеловеса», режиссер Элвин Ракофф
рискнул взять меня на главную роль — Моунтайна Мак-Клинтока. На Би-би-си мне с неохотой предложили 35 фунтов. Это была моя первая главная роль. Телефильм
имел огромный успех, в центральной прессе появились восторженные отзывы. Даже «Таймс» признала, что я «обладаю неуклюжим и косноязычным очарованием».
28 февраля 2013
вверх