УМБЕРТО ЭКО
«ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ИЭНА ФЛЕМИНГА» /
Роль читателя: исследования по семиотике текста

Из книги Умберто Эко «Роль читателя: исследования по семиотике текста», 2005 год.
Глава «Повествовательные структуры в произведениях Иэна Флеминга».
 

СТРАНИЦЫ: 1 | 2 »

«Из России с любовью», иллюстрация к комиксу.

В 1953 г. Иэн Флеминг опубликовал «Casino Royale» [1], первый роман о Джеймсе Бонде, «агенте 007». В этом романе, первом произведении писателя, не могли не сказаться тогдашние литературные влияния. В пятидесятые годы традиционные детективы-расследования были вытеснены детективами «крутого действия», а в этом жанре едва ли не главной фигурой был Микки Спиллэйн.

Несомненно, что М. Спиллэйну «Casino Royale» обя­зан по крайней мере двумя своими характерными чертами.

Во-первых — образом главной героини, Веспер Линд, которая вызывает доверчивую любовь Бонда, но в конце оказывается агентом врага. В романе Спиллэйна герой убил бы такую возлюбленную; у Флеминга девушке достает благоразумия покончить жизнь самоубийством. Но в ре­акции Бонда на ее смерть — характерное для героев Спил­лэйна превращение любви в ненависть и нежности в ярость. Бонд сообщает по телефону в Лондон: «Эта сука уже мертва» — и на том кончается роман.

Во-вторых, Бонда преследует воспоминание о некоем японце, специалисте по секретным кодам, которого он хладнокровно застрелил: японец работал на тридцать шестом этаже здания RCA [2] в Рокфеллеровском центре в Нью-Йорке, а Бонд выстрелил в него из окна на сороковом этаже соседнего небоскреба. Не случайна аналогия: Майка Хаммера [3] также преследует воспоминание о каком-то низкорослом японце, которого он убил в джунглях во время войны - правда, с гораздо большим, чем у Бонда, эмоциональным вовлечением (у Бонда убийство, разре­шенное ему официально как «агенту с двумя нулями», более асептично и бюрократично). У Майка Хаммера вос­поминания об убитом им японце вызывают нарушения нервной системы (садомазохизм и, по-видимому, импотенцию). У Джеймса Бонда воспоминания о первом убийстве также могли бы стать причиной невроза, но в «Casino Royale» эта проблема решается без терапевтического вмешательства: Флеминг исключает невроз из своего списка повествовательных возможностей. Это решение повлияло на структуру последующих одиннадцати романов Флеминга и, надо думать, стало основой их успеха.

В «Casino Royale» Джеймс Бонд сначала оказывается свидетелем (и как бы детонатором) взрыва, разнесшего в клочья двух агентов-болгар, которые собирались его убить. Позже Бонда пытают, подвергая жестокому надругательству его тестикулы. К счастью, противника и мучителя Бонда (злодея зовут Ле Шифр / Le Chiffre) уничтожает советский агент. Однако он же хладнокровно вырезает на руке Бонда метку-клеймо — так что от боли разведчик вновь теряет сознание. К тому же Бонд едва не теряет женщину, которую успел полюбить. Приходя в себя во время заслуженного отдыха на больничной койке, Бонд делится ужасным сомнением со своим французским коллегой по имени Рене Матис (Rene Mathis). За правое ли дело они боролись? А их противник, Ле Шифр, финансировавший коммунистическую «пятую колонну» среди французских рабочих, не служил ли именно он «прекрасному делу, поистине важнейшему делу, может быть, самому лучшему и самому высокому из всех дел»? [4] Граница между добром и злом — действительно ли она столь ясна и отчетлива, как ее изображают жития подвижников контрразведки? В этом месте романа Бонд созревает для кризиса, для спасительного осознания условности всех подобных разграничений; он как будто ступает на ту тропу, по которой позже пойдет герой Ле Карре [5]. Но в тот самый момент, когда Бонд задумывается над природой зла и, сочувствуя врагу, почти готов увидеть в нем «заблудшего брата», Матис избавляет своего коллегу от возможных угрызений совести: «Когда ты вернешься в Лондон, — говорит Матис, — ты столкнешься там с другими Ле Шифрами, которые хотят погубить тебя, твоих друзей и твою страну. М [6] расскажет тебе о них. Ты ведь уже познакомился с настоящим злодеем, ты уже знаешь, какое зло они способны причинить, и ты будешь бороться с ними, чтобы защитить и себя, и тех, кого ты любишь... Окружи себя живыми людьми, мой дорогой Джеймс. Ради живых людей легче бороться, чем ради принципов... Но не подведи меня — не стань сам всего лишь человеком. В таком случае мы потеряем в твоем лице прекрасную машину».

«Казино Рояль», иллюстрация к комиксу.

Этой лапидарной фразой Флеминг определяет харак­тер Джеймса Бонда на все остальные романы. Шрам на лице, жестковатая улыбка, вкус к хорошей пище и ряд других второстепенных черт, тщательно зафиксированных уже в «Casino Royale», — все это будет у Бонда и впредь. Но, следуя наставлениям Матиса, Бонд оставит неверную тропу этических раздумий и душевных мучений — тропу, грозящую привести к нервному срыву. Не представляя никако­го интереса для психиатра, Бонд станет лишь физиологическим объектом (только в самом последнем и нетипичном романе этой серии, «Человек с золотым пистолетом», он вновь обретет душу, способную к мучениям), великолепной машиной — как того хотели, вместе с Матисом, и автор, и читатели. Бонд больше не рассуждает ни об истине и справедливости, ни о жизни и смерти — кроме тех редких моментов, когда его одолевает скука, что обычно происходит в баре какого-нибудь аэропорта. И никогда отныне он не поддается сомнениям (во всяком случае в романах; в рассказах он иногда позволяет себе такую роскошь).

Весьма быстрое возвращение Бонда на путь истинный под влиянием четырех банальных фраз, сказанных Мати­сом, психологически не очень убедительно, но это «обра­щение» и не нуждается в оправдании на уровне психологии. На последних страницах «Casino Royale» Флеминг, по сути дела, отказывается от психологии как двигателя повествования и избирает для своих персонажей и ситуаций уровень объективной и конвенциональной структурной стратегии. Не отдавая себе в этом отчета, Флеминг делает выбор, знакомый многим современным гуманитарным дисциплинам: переход от метода психологического к методу формальному.

В «Casino Royale» уже присутствуют все детали машины, функционирующей как набор простых узлов, подчиненный строгим правилам комбинаторики. Именно эта машина, работающая без сбоев во всех последующих романах Флеминга, предопределила успех «Саги об агенте 007» — успех, который причудливым образом сочетал в себе и популярность в массах, и благосклонное внимание более изощренных читателей. Я намерен подробно рассмотреть теперь эту повествовательную машину, чтобы выявить причины ее успеха. Я хочу разработать такую схему описания повествовательных структур в произведе­ниях Иэна Флеминга, которая позволила бы оценить воздействие на читателя каждого из элементов, составляющих эти структуры.

В своем анализе повествовательных структур я попытаюсь различить пять уровней:

1) оппозиции (противопоставления) персонажей и оппо­зиции ценностей;
2) ситуации игры и повествование как «игра»;
3) манихейская идеология;
4) литературные приемы;
5) литература как коллаж.

Мое исследование охватывает следующие романы, перечисленные ниже в хронологическом порядке их опубликования (временем написания в каждом случае, по-видимому, можно считать предыдущий год):

«Казино в Руаяль» («Casino Royale», 1953);
«Живи и дай умереть другому» («Live and Let Die», 1954);
«Лунный гонщик» («Moonraker», 1955);
«Алмазы — это навсегда» («Diamonds are Forever», 1956);
«Из России с любовью» («From Russia, With Love», 1957);
«Доктор Ноу» (или «Доктор Нет», «Dr. No», 1958);
«Голдфингер» («Goldfinger», 1959);
«Операция 'Гром'» («Thunderball», 1961);
«На секретной службе Ее Величества» («On Her Majesty's Secret Service», 1963);
«Живешь лишь дважды» («You Only Live Twice», 1964).

Я буду также обращаться к рассказам из книги «Только для Ваших глаз» («For Your Eyes Only», 1960) и к рома­ну «Человек с золотым пистолетом» («The Man with the Golden Gun», 1965), но не буду учитывать роман «Шпион, который меня любил» («The Spy Who Loved Me», 1962), книгу, которая, на мой взгляд, для Флеминга совсем нетипична.
 

6.1. ОППОЗИЦИИ ПЕРСОНАЖЕЙ И ОППОЗИЦИИ ЦЕННОСТЕЙ

«Лунный гонщик», иллюстрация к комиксу.

Можно сказать, что романы Флеминга построены на основе нескольких постоянных бинарных оппозиций (дихотомий), которые допускают ограниченное число перестановок и сочетаний. Эти основные дихотомии являются структурными инвариантами, вокруг которых вращаются дихотомии менее важные, их частные варианты. Я выделил четырнадцать основных дихотомий, из которых четыре - это пары из четырех основных персонажей, противопоставленных друг другу в различных комбинациях, а остальные десять — противопоставленные попарно ценности, по-разному персонифицируемые четырьмя основными персонажами. Вот эти дихотомии:

1) Бонд - М;
2) Бонд - Злодей;
3) Злодей - Женщина;
4) Женщина - Бонд;
5) Свободный мир - Советский Союз;
6) Великобритания - Неанглосаксонские страны;
7) Долг - Самопожертвование;
8) Алчность - Идеалы;
9) Любовь - Смерть;
10) Случай - Планирование;
11) Роскошь - Лишения;
12) Излишества - Мера;
13) Извращенность - Невинность;
14) Верность / Честность - Неверность / Бесчестность.

Все эти пары представляют «простые» составляющие - и непосредственно данные, и универсальные. Диапазон значений каждой пары таков, что набор возможных вариантов включает в себя все повествовательные приемы Флеминга.

Оппозиция «Бонд - М» - это отношение между тем, кто подчиняется, и тем, кто подчиняет. Данная оппозиция с самого начала во многом определяет и образ Бонда, и развитие сюжетов. Обстоятельную психологическую и психоаналитическую интерпретацию отношения Бонда к М мы находим у Кингсли Эмиса. Чисто сюжетные функции двух персонажей заданы так, что М в глазах Бонда - человек, обладающий глобальным видением событий; отсюда превосходство М над «героем», который зависит от него и отправляется на разнообразные задания, вполне осознавая превосходство над собой своего всезнающего шефа. Нередко шеф посылает Бонда на такие задания, исход которых предвидит с самого начала. В подобных случаях Бонд оказывается жертвой начальственной придумки — и уже неважно, в самом ли деле события развиваются так, как их хладнокровно рассчитал М. Заботливая опека, проявляемая М по отношению к Бонду, — он заставляет его, например, обратиться к врачу и пройти курс лечения («Операция 'Гром'») или сменить личное оружие («Доктор Ноу») — делает начальственную власть еще более непререкаемой и могущественной. Мы видим, что М олицетворяет определенные ценности: Долг, Родину (т. е. Великобританию) и Методичность (как составную часть Планирования, контрастирующую со склонностью к импровизации у самого Бонда). Бонд - герой, которому положено обладать исключительными качествами; а М олицетворяет Меру, воспринимаемую, очевидно, как характерную национальную ценность и добродетель. Впрочем, и Бонд не столь экстраординарен, как может показаться при беглом чтении (или при просмотре эффектных и захватывающих киноинтерпретаций [7]). Сам Флеминг всегда подчеркивал, что он представлял себе Бонда как абсолютно ординарного человека; именно в сопоставлении с М выявляется истинная природа «агента 007», обладающего хорошими физическими данными, смелостью и быстротой реакции, но наделенного и этими и другими качествами без излишества — всего лишь в меру. Важнее другое: сила духа и упрямая верность своему делу — под началом М, который всегда присутствует как пример и предостережение. Именно эти качества позволяют Бонду выносить сверхчеловеческие испытания, не проявляя при этом каких-либо сверхчеловеческих способностей.

В отношениях Бонда и М есть, несомненно, и некая психологическая амбивалентность, взаимная любовь-ненависть. В начале романа «Человек с золотым пистолетом» Бонд, выйдя из длительной амнезии и будучи «зомбирован» советскими агентами, пытается совершить своего рода ритуальное отцеубийство — стреляет в М струей цианида из специального ружья. Этот поступок порождает в повествовании ряд последовательных точек напряжения, которые возникают каждый раз, когда Бонд и М оказываются лицом к лицу.

Итак, М наставляет Бонда на путь Долга (его нужно исполнить любой ценой) — и Бонд вступает в конфликт со Злодеем. Это противостояние вводит в действие различные ценностные представления, и некоторые из них — лишь варианты, частные проявления самой персонажной дихотомии Бонд — Злодей. Так, Бонд, несомненно, олицетворяет Красоту и Мужественность — в противоположность Злодею, который часто оказывается монструозным импотентом. Монструозность, чудовищность Злодея — его непременная черта.

Подчеркивая данное обстоятельство, мы должны ввести здесь в наше рассуждение дополнительное методологическое понятие, которое пригодится нам и в дальнейшем, при исследовании других повествовательных оппозиций. В числе прочих «вариантов» мы должны учесть существование персонажей-заместителей, т. е. таких (обычно второстепенных) персонажей, чьи функции могут быть поняты только в том случае, если рассматривать их как «вариации» каких-либо основных персонажей. Такие персонажи-заместители обычно бывают у Женщины или у Злодея. Некоторых помощников Бонда можно считать персонажами-заместителями по отношению к М: например Матиса в «Casino Royale», который читает Бонду проповедь о Долге вполне в духе М (хотя и с примесью галльского цинизма).

«Человек с золотым пистолетом», иллюстрация к комиксу.

Перечислим теперь по порядку различные воплощения Злодея.

В «Casino Royale» главный Злодей — Ле Шифр. У него бледное лицо и гладковыбритые щеки; волосы рыжие, коротко стриженные; миниатюрный, словно у женщины, рот; зубы вставные, роскошные; маленькие уши с большими мочками и волосатые руки. Он никогда не улыбается.

В романе «Живи и дай умереть другому» главный Злодей — мистер Биг, негр-гаитянин. Его голова — словно огромный футбольный мяч: раза в два больше обычной человеческой головы и по форме — почти правильный шар. «Кожа была серо-черная, туго натянутая и блестящая, как у трупа утопленника, неделю пролежавшего в реке. Растительности на голове не было — кроме серо-коричневого пуха над ушами. Не было ни бровей, ни даже ресниц, а глаза — так широко расставлены, что нельзя было заглянуть в оба одновременно... Это были глаза животного, а не человека, и они как будто светились». А десны у него — бледнорозовые.

В романе «Алмазы — это навсегда» Злодей является в виде трех персонажей-заместителей. Первые два — это Джек и Сераффимо Спэнги. Джек — горбун с рыжими волосами («Бонд прежде никогда не встречал рыжих горбунов»); у него глаза, как у чучела, большие уши с огромными мочками, сухие красные губы — и почти нет шеи [8].

У Сераффимо лицо — цвета слоновой кости, «злые черные брови», «короткий бобрик жестких волос» и «массивные безжалостные челюсти». Для полноты картины надо добавить, что Сераффимо жил в Спектрвилле, стилизованном под Старый Запад, носил штаны из черной кожи, разукрашенные серебром, и черные ботинки с серебряными шпорами; на широком черном ремне — две портупеи, а в них — револьверы с рукоятками из слоновой кости; кроме того, он разъезжал в собственном поезде с роскошным локомотивом образца 1870 года и вагоном, обустро­енным в стиле викторианской эпохи.

Третий злодей-заместитель — мистер Винтер. К его кейсу прикреплена визитная карточка, на которой написано: «Моя группа крови — F». На самом деле он киллер на службе у братьев Спэнгов. Это крупный потливый мужчина, на большом пальце у него — красная бородавка, лицо у него вялое, а глаза навыкате.

В романе «Лунный гонщик» Хьюго Дрэкс — высокого (около шести футов) роста, «необычайно широк в плечах», с крупной квадратной головой и рыжеватыми волосами. На правой стороне его лица видны следы неудачной пластической операции, правый глаз больше левого и «болезненно налит кровью». У него большие усы; бакенбарды, дотягивающиеся до мочек ушей, и еще немного волос на скулах. Усы не вполне успешно скрывают выпяченную верхнюю челюсть и торчащие верхние зубы. На руках — рыжеватая шерсть. В целом он напомнил Бонду конферансье на арене цирка.

В романе «Из России с любовью» Злодей выступает в виде трех персонажей-заместителей. Донован (Рэд) Грант, профессиональный убийца на службе у СМЕРШа, — человек с короткими ресницами песочного цвета, бледно-голубыми непроницаемыми глазами, маленьким злым ртом, многочисленными веснушками и молочно-белой кожей, испещренной глубокими порами. У генерал-полковника Грубозабойщикова, главы СМЕРШа, узкое, резко очерченное лицо, круглые и выпуклые, словно мраморные шарики, глаза с отвислыми мешками, большой жесткий рот и гладковыбритый череп. Наконец, Роза Клебб: у нее влажные бледные губы и усики, запачканные никотином; голос — хриплый и глухой, не выражающий никаких чувств; росту она невысокого (примерно пять футов и шесть дюймов); полноватая, с крепкими руками, короткой шеей и мощными икрами; рыжеватые волосы собраны сзади в «похабный» пучок. Глаза блестящие, желто-коричневые за толстыми стеклами очков; большие поры на крупном носу густо запудрены. «Влажная западня рта, которая открывалась и закрывалась так, будто кто-то дергал за ниточки из-под подбородка», довершает образ существа «среднего рода».

В романе «Из России с любовью» появляется также своеобразный тип персонажа, который можно найти и в других романах Флеминга: сильная личность, обладающая рядом моральных качеств Злодея, но использующая их во благо или, по крайней мере, действующая на стороне Бон­да. Здесь это Дарко Керим, турецкий агент британской Секретной службы. К тому же типу относятся: Тигр-Тана-ка, глава японской Секретной службы («Живешь лишь дважды»), Марк-Анж Драко («На секретной службе Ее Величества»), Энрико Коломбо («Ризико», рассказ в книге «Только для Ваших глаз») и, отчасти, Куоррел («Доктор Ноу»). Все они — одновременно варианты-заместители и Злодея и М; мы будем называть их «амбивалентными заместителями». С ними Бонд всегда вступает в своего рода соревновательное сотрудничество: он испытывает к ним одновременно и симпатию, и недоверие; он использует их и восхищается ими; он подчиняет их себе, но и подчиняется им.

В романе «Доктор Ноу» Злодея характеризуют высокий рост и отсутствие рук: вместо рук у него — пара металлических клещей. Его бритая голова похожа на перевернутую дождевую каплю; кожа у него чистая и гладкая, без морщин; скулы — будто из полированной слоновой кости; брови такие черные, словно нарисованные; глаза без ресниц и «похожи на дула двух мелкокалиберных револьверов»; нос тонкий и почти дотягивается до рта, что придает лицу вид жестокий и властный.

В романе «Голдфингер» одноименный персонаж-Злодей — хрестоматийное чудище, с обликом нескладным и несуразным: он «был невысокого роста, не выше пяти футов, и на толстое тело, с грубыми крестьянскими ногами, была насажена — будто в самые плечи — огромная, почти шарообразная голова. Казалось, тело Голдфингера было составлено из частей, принадлежавших разным людям. И эти части не подходили друг другу». Его Злодей-заместитель — кореец по кличке Одджоб [9], каратист, способный ударом руки разнести в щепки деревянные перила лестницы.

В романе «Операция 'Гром'» впервые появляется Эрнст Ставро Блофелд, который потом действует и в романах «На секретной службе Ее Величества» и «Живешь лишь дважды» (где он в конце концов умирает). В романе «Операция 'Гром'» у этого Злодея есть еще два воплощения-заместителя: граф Липпе и Эмилио Ларго; оба они вполне хороши собой, хотя вульгарны и жестоки. Их мон-струозность - сугубо внутренняя, психологическая. В романе «На секретной службе Ее Величества» действует также Ирма Бунт, подручная Блофелда, преданная ему душой и телом, своего рода реинкарнация Розы Клебб. Еще несколько второстепенных Злодеев погибают по ходу романа — или под снежным обвалом, или под колесами поезда. Главным Злодеем в романе «Живешь лишь дважды» вновь выступает Блофелд, подробно описанный уже в романе «Операция 'Гром'»: как бы по-детски невинный взгляд темных зрачков, похожих на две глубокие лужи и окруженных, «как у Муссолини», яркими белками; глаза симметричные, словно у куклы, с шелковистыми черными ресницами («которые должны были бы принадлежать женщине»); рот - «словно плохо зажившая рана» «под массивным коротким носом»; в целом - образ лицемерия, властолюбия и жестокости «[почти] шекспировского масштаба». Весит Блофелд больше ста двадцати килограммов. В романе «На секретной службе Ее Величества» мы узнаем, что у Блофелда отсутствуют мочки ушей. Волосы черные, стриженные под ежик.

Одной из констант в оппозиции Бонд - Злодей являются также и расовые черты, присущие всем Злодеям наряду с прочими их характеристиками. В этническом плане Злодей связан с ареалом, простирающимся от Центральной Европы до славянских стран и Средиземноморья; обычно он смешанных кровей, и происхождение его нередко сложно и даже загадочно. Он асексуален, или гомосексуален, или, по крайней мере, имеет какие-то отклонения в сексуальной сфере. У него исключительные изобретательские и организационные способности, благодаря которым он сколачивает себе огромное состояние, - и все это обычно поставлено на службу России. Злодей разрабатывает некий замысел фантастического масштаба и про­думанный до мельчайших деталей, цель которого - создать серьезные трудности или для Англии, или для Свободного Мира в целом. В фигуре Злодея воплощаются, по сути дела, те отрицательные ценности, которые названы выше в списке дихотомий. Он олицетворяет Советский Союз и вообще Неанглосаксонские страны (особенно плохи согласно расхожим расовым представлениям евреи, немцы, славяне и итальянцы, всегда описываемые как полукровки), а также Алчность, возведенную в степень паранойи, Планирование как технологию и философию, Роскошь как аксессуар деспотической власти, Излишества физические и психические, физическую и моральную Извращенность и радикальную Бесчестность (Slealta).

Ле Шифр [«Casino Royale»], финансирующий подрывное прокоммунистическое движение во Франции, — это «смесь средиземноморских и прусских или польских кро­вей», но в нем есть еще и «какое-то количество еврейской крови», о чем свидетельствуют «маленькие уши с большими мочками». Не предатель, а всего лишь азартный игрок, он, однако, подводит своих боссов и пытается вернуть проигранные деньги преступными способами. Он мазохист (по крайней мере так утверждает досье Секретной службы), хотя и гетеросексуальный. Ле Шифр купил во Франции большую сеть домов терпимости, но потерял почти все вложенные в это деньги.

Мистер Биг [«Живи и дай умереть другому»] — негр, имеющий несколько двусмысленные отношения с [белой девушкой-гаитянкой по имени] Солитэр (которая не отвечает ему взаимностью). Он работает на СССР, используя мощную криминальную организацию, которую держит в своих руках с помощью культа вуду. Мистер Биг распродает в США найденный им клад XVII в., контролирует различные виды преступного бизнеса и собирается сокрушить американскую экономику, выбросив на черный рынок огромное количество редких золотых монет.

Хьюго Дрэкс [«Лунный гонщик»] — лицо неопределенной национальности: англичанин по месту жительства, но на самом деле немец [10]. Он контролирует производство колумбита, материала, необходимого для строительства атомных реакторов, и предоставляет британской короне средства для создания сверхмощной ракеты. Настоящий его план, однако, заключается в том, чтобы сначала направить эту ракету (с ядерным зарядом) на Лондон, а затем самому удрать в Россию (равенство: коммунизм — нацизм). Сэр Хьюго Дрэкс — завсегдатай элитарных клубов и страстный игрок в бридж; при этом все время шулерствует — из любви к искусству и ради самоутверждения. Поскольку он еще и истерик, то вряд ли можно подозревать его в сколько-нибудь серьезной сексуальной активности.

Персонажи-Злодеи в романе «Из России с любовью» в основном — из Советского Союза; борясь за дело коммунизма, они наслаждаются комфортом и властью. Роза Клебб — существо «среднего рода»; «она способна получить наслаждение от физического акта, но для нее неважно, каков инструмент наслаждения». Донаван (Рэд) Грант, эдакий человек-зверь, убивающий ради удовольствия, живет за советский казенный счет на роскошной вилле с бассейном. «Научно-фантастический» сюжет этого романа таков: Бонда заманивают в изощренную ловушку, используя в качестве «наживки» женщину и секретное шифровальное устройство; цель операции — убить Бонда и нанести урон британской контрразведке.

Доктор Ноу [в одноименном романе] — полукитаец-полунемец, работающий на Россию. Он не обнаруживает никаких определенных сексуальных наклонностей (когда Ханичайл оказывается в его власти, он хочет бросить ее на растерзание крабам). Он владеет процветающей индустрией гуано и планирует отклонять от заданного курса американские управляемые ракеты. Доктор Ноу разбогател, ограбив криминальную компанию, в которой был избран кассиром. Живет он на собственном острове, в фантастически роскошном дворце.

Голдфингер [в одноименном романе], по-видимому, выходец из Прибалтики, но у него есть и еврейская кровь. Он имеет большие доходы от торговли, а также от контрабандных операций с золотом, что дает ему возможность финансировать коммунистические движения в Европе. Голдфингер вынашивает планы похищения золотого запаса США (сюжет, перевранный в киноверсии), для чего готов нанести тактический ядерный удар и отравить систему водоснабжения в городе Форт-Нокс. Он не вступает в сексуальные отношения с подвластными ему женщинами, отдавая всю силу страсти делу накопления золота. Голдфингер шулерствует профессионально, используя такие изощренные технические средства, как бинокль и радиопередатчик. Он шулерствует ради денег, хотя и без того баснословно богат: путешествует, всегда имея при себе солидный золотой запас.

«Вы живете только дважды», иллюстрация к комиксу.

У Блофелда отец — поляк, а мать — гречанка. Он работал в Польше на телеграфе и, используя свое служебное положение, начал успешно торговать секретной информацией, а позже стал главой огромной частной фирмы, специализировавшейся на шпионаже, шантаже, бандитизме и вымогательстве. Интересно, что с появлением Блофелда Россия теряет роль постоянного врага (в связи с общим ослаблением международной напряженности), а в роли организационного центра злодеяний выступает теперь СПЕКТР [11] («фирма» Блофелда), перенимающий, впрочем, все свойства СМЕРШа, включая использование славяно-латино-германских элементов, применение пыток, уничтожение предателей и заклятую вражду к странам Свободного Мира. Замыслы Блофелда также отдают научной фантастикой. В романе «Операция 'Гром'» он планирует украсть у НАТО две атомные бомбы, чтобы шантажировать ими Англию и Америку. В романе «На секретной служ­бе Ее Величества» повествуется о спрятанной в горах клинике, где деревенские девушки, страдающие от различных аллергий, подвергаются специальной обработке: они должны будут служить разносчиками смертельных вирусов, которые погубят земледелие и животноводство в Соединенном Королевстве. Наконец, в романе «Живешь лишь дважды», завершающем карьеру Блофелда, он одержим ужасной манией и устраивает в Японии фантастический сад самоубийц, который привлекает к себе многочисленных наследников камикадзе: они отравляют себя экзотическими, утонченными и смертоносными растениями, что наносит серьезный урон человеческому потенциалу японской демократии. Склонность Блофелда к роскоши проявляется уже в том, как он обустроил свою жизнь на горе Piz Gloria («На секретной службе Ее Величества»), но в еще большей степени — на острове Кюсю («Живешь лишь дважды»), где он властвует как средневековый тиран и прогуливается по своему hortus deliciarum [12], облаченный в железные доспехи. Блофелд жаден до почестей (добивается признания своих прав на титул «граф де Блевиль»); он мастер по части планирования и гениальный организатор; коварен в меру необходимости, а в сексуальном отношении — импотент: он живет в браке с Ирмой Бунт-Блофелд, которая также асексуальна и поэтому отвратительна. Тигр-Танака говорит, что Блофелд — это «дьявол, принявший человеческое обличье».

Только в романе «Алмазы — это навсегда» злодеи не имеют никаких контактов с Россией. В известном смысле международный гангстеризм братьев Спэнгов — это предвосхищение Блофелдова СПЕКТРа. В остальном Джек и Сераффимо — злодеи вполне канонические.

Типичным качествам Злодея противопоставлены достоинства Бонда: его Верность Службе; его англосаксонская Мера, контрастирующая с Излишествами полукровок [13]; его готовность идти на Лишения и Самопожертвование в отличие от врагов, купающихся в Роскоши; его талант импровизации (Случай) в отличие от холодного Планирования врагов, всегда побеждаемых; его преданность Идеалам в отличие от их Алчности (Бонд не раз обыгрывает Злодея в карты, но, как правило, передает выигранное богатство или Секретной службе, или очередной девушке, как например, Джил Мастерсон [в романе «Голдфингер»]).

Однако некоторые ценностные оппозиции проявляются не только в паре Бонд — Злодей, но и в поведении самого Бонда. Так, Бонду обычно свойственна Честность, но он может применять против врага и бесчестные приемы — мошенничать с мошенником, обманывая или шантажируя его (см. «Лунный гонщик» или «Голдфингер»). Даже Излишества и Мера, Случай и Планирование противопоставлены в действиях и решениях самого Бонда. Долг и Самопожертвование вступают в спор в душе Бонда всякий раз, когда он должен сорвать планы Злодея с риском для собственной жизни, и в подобных случаях идеалы патриотизма (Великобритания, Свободный Мир) одерживают верх. При этом, правда, порой проявляется и расистская потребность утвердить превосходство британца. В самом Бонде противопоставлены друг другу также Роскошь (вкус к хорошей еде, повышенное внимание к одежде, склонность к дорогим отелям, любовь к азартным играм, страсть к изобретению коктейлей и т. д.) и Лишения (Бонд всегда готов оставить Роскошь, даже если она является ему в виде предлагающей себя Женщины, и снова идти навстречу Лишениям, крайний случай которых — пытка).

Мы так много говорили о паре Бонд — Злодей потому, что, по сути дела, в ней воплощены все вышеперечисленные ценностные дихотомии, включая игру между Любовью и Смертью, а эта пара, эта исконная оппозиция Эрос — Танатос, принцип удовольствия — принцип реальности, наиболее полно проявляется в сценах пыток (в «Casino Royale» пытка эксплицитно интерпретируется как своего рода эротическая связь между пытателем и пытаемым).

«Раритет Хильденбранда», иллюстрация к комиксу.

Эта оппозиция предстает еще более ярко в отношениях между Злодеем и Женщиной. Веспер [«Casino Royale»] — жертва шантажа со стороны советских агентов, включая Ле Шифра; Солитэр [«Живи и пусть умрет другой»] — во власти мистера Бига; Тиффани Кэйс [«Алмазы — это навсегда»] — в подчинении у братьев Спэнгов; Татьяна [«Из России с любовью»] — во власти Розы Клебб и советской системы в целом; Джил и Тилли Мастерсон [«Голдфингер»] в разной степени подчинены Голдфингеру, а Пусси Галор действует по его приказам; Домино Витали [«Операция 'Гром'»] выполняет желания Блофелда, будучи в физической связи с его «заместителем» Эмилио Ларго; британские девушки в «Пиц Глория» [«На секретной службе Ее Величества»] пребывают под гипнотическим контролем Блофелда и неусыпным присмотром его «заместительницы» Ирмы Бунт; Ханичайл [«Доктор Ноу»] свободно бродит по побережью заклятого острова и лишь чисто символически подчинена власти Доктора Ноу — но в конце романа он пытается скормить крабам ее нагое тело (Ханичайл, впрочем, испытала власть Злодея в лице «заместителя», жестокого Мандера: Мандер изнасиловал девушку, а она его справедливо наказала, использовав смертельный укус скорпиона и предвосхитив таким образом месть Доктора Ноу, который прибегнул к помощи крабов); наконец, Кисеи Судзуки живет на своем островке, в тени зловещего замка Блофелда, и вместе с остальным населением островка страдает от власти Злодея — правда, всего лишь в аллегорическом смысле. Особый случай — Гала Брэнд [«Лунный гонщик»]: она сотрудник Секретной службы, но становится секретарем Хьюго Дрэкса и тем самым попадает к нему в зависимость. В большинстве случаев отношение Злодей—Женщина достигает кульминации в сцене пытки, которой женщина подвергается вместе с Бондом. И это еще одно проявление пары Любовь—Смерть: Бонд и Женщина вступают в более интимный эротический контакт во время общей пытки.

Но еще прежде чем Женщина Флеминга попадает во власть к Злодею, она подвергается испытаниям, которые как бы предопределяют ее судьбу; сама жизнь выступает в роли «заместительницы» Злодея. Общая схема такова: 1) девушка красива и добра; 2) она фригидна и несчастна из-за тяжелых испытаний в отрочестве; 3) это обусловливает ее зависимость от Злодея; 4) встретив Бонда, она реализует свой человеческий потенциал; 5) Бонд обладает ею, но в конце концов ее теряет.

В эту схему вписываются Веспер, Солитэр, Тиффани, Татьяна, Ханичайл и Домино; в меньшей степени — Гала.

В «Голдфингере» элементы схемы поделены между тремя женщинами-«заместительницами»: Джил, Тилли и Пусси. У первых двух — печальное прошлое, но только третью изнасиловал ее собственный дядя; Бонд овладевает первой и третьей; вторую убивает Злодей; первая подвергается пытке золотой краской; вторая и третья — лесбиянки, и Бонд «исправляет» только третью — и т. д. Еще более рассредоточена эта схема в романе «На секретной службе Ее Величества»: у каждой из девушек, живущих в «Пиц Глория», позади печальное прошлое, но Бонд овладевает лишь одной из них (при этом он женится на Трэйси, в прошлом несчастной по вине нескольких мелких злодеев-«заместителей», подвластной своему отцу, Драко, «заместителю амбивалентному», и под конец убиваемой Блофелдом, который таким образом осуществляет над ней свою власть и завершает Смертью отношения Любви между героиней и Бондом). Кисеи Судзуки в романе «Живешь лишь дважды» стала несчастна после своей поездки в Голливуд, который отвратил ее от жизни и от мужчин.

Бонд теряет каждую из этих женщин или по своей, или по чужой воле (так, Гала выходит замуж за другого) — или в конце романа, или в начале следующего. Таким образом, именно тогда, когда женщина порывает со Злодеем и вступает с Бондом в отношения взаимного очищения и взаимного спасения, она вновь возвращается в сферу негативного, отрицательного. В каждой женщине происходит борьба между Извращенностью и Невинностью (иногда вынесенная вовне, как в случае Розы Клебб и Татьяны), что делает ее похожей на преследуемую девственницу Ричардсона. Она — носительница чистоты вопреки окружающей ее грязи. В ее образе классически соединены мотивы страсти и пытки. Она могла бы разрешить конфликт между представителем избранной расы и неанглосаксонскими полукровками, потому что ее этническое происхождение зачастую также неполноценно. Но, завершая каждую эротическую историю смертью возлюбленной (смертью реальной или символической), Бонд волей-неволей сохра­няет свою чистоту англосаксонца-холостяка. Раса остается незапятнанной.

«Бриллианты вечны», иллюстрация из журнала.
 

6.2. СИТУАЦИИ ИГРЫ — ПОВЕСТВОВАНИЕ КАК «ИГРА»

Перечисленные выше дихотомии-инварианты (мы рассмотрели лишь некоторые из их возможных конкретных вариантов) - это, очевидно, элементы некоего ars combinatoria [14] с довольно простыми правилами. Очевидно также, что при столкновении двух полюсов каждой пары исход всякий раз альтернативен: читатель не знает, в какой точке повествования Злодей победит Бонда, а в какой - Бонд победит Злодея и т. д., и т. п. Информация возникает вследствие возможности выбора. Но к концу романа эта алгебра должна уже подчиняться фиксированным правилам. В романе «Живешь лишь дважды» Бонд и Танака играют в китайскую игру: раскрытая ладонь побеждает сжатый кулак («бумага оборачивает камень»), кулак побеждает два отогнутых пальца («камень тупит ножницы»), два отогнутых пальца побеждают раскрытую ладонь («ножницы режут бумагу»). Подобным же образом М побеждает Бонда, Бонд побеждает Злодея, Злодей побеждает Женщину (даже если прежде того Бонд побеждает Женщину), Свободный мир побеждает Советский Союз, Англия побеждает Нечистые страны, Смерть побеждает Любовь, Мера побеждает Излишества и так далее.

Подобная интерпретация сюжетной схемы в терминах игры отнюдь не случайна. Ключевые ситуации в книгах Флеминга можно назвать именно «ситуациями игры». Прежде всего это такие архетипические ситуации, как Путешествие или Еда. Путешествие может осуществляться в Машине (при этом возникает богатая символика автомобиля, типичная для нашего века), в Поезде (еще один архетип, на этот раз характерный для XIX века), в Самолете или на Корабле. Но и преследование на машине, и бешеное бегство на поезде, и даже вкушение пищи - все это обычно принимает форму некой игры. Бонд выбирает блюда так, будто складывает из кусочков некую головоломку; он подготавливается к трапезе с той же тщательной методичностью, с какой готовится к игре в бридж (см. соединение этих двух процессов в романе «Лунный гонщик»), и планирует еду как игру. Подобным же образом поезд и машина — это элементы игры, в которую Бонд играет с противником: к концу путешествия один из игроков завершает свои ходы и ставит противнику мат.

Пока нет необходимости вспоминать о том, что в каждой книге Флеминга мы встречаемся с ситуациями игры в собственном смысле слова — азартной игры в карты. Бонд постоянно играет и выигрывает — или у Злодея, или у его «заместителя». Подробнее об этих сценах речь пойдет дальше, в разделе 6.4, посвященном литературной технике Флеминга. Здесь достаточно сказать, что игра как таковая занимает столь заметное место именно потому, что является уменьшенной и формализованной моделью самого романа как игры. Роман Флеминга — при заданных правилах комбинаторики базовых дихотомий — можно представить себе как последовательность определенных «ходов», выстроенную по строго рассчитанной схеме.

Инвариантная схема выглядит следующим образом:

A. М делает ход и дает задание Бонду;
B. Злодей делает ход и являет себя Бонду (возможно, в виде «заместителя»»);
C. Бонд делает ход и объявляет первый шах Злодею, или же Злодей объявляет первый шах Бонду;
D. Женщина делает ход и являет себя Бонду;
E. Бонд «ест» Женщину: овладевает ею или начинает соблазнение;
F. Злодей захватывает Бонда (вместе с Женщиной, или без нее, или по отдельности);
G. Злодей подвергает Бонда (иногда и Женщину) пытке;
Н. Бонд побеждает Злодея (убивает его или его «заместителя» или присутствует при убийстве);
I. Бонд, выздоравливая, наслаждается Женщиной, которую затем потеряет.

Эта схема инвариантна в том смысле, что все ее элементы всегда присутствуют в каждом романе (можно сказать, что главное правило игры таково: «Бонд начинает и выигрывает в восемь ходов» — но в силу амбивалентности пары Любовь—Смерть в некотором смысле справедливо и утверждение: «Злодей отвечает и выигрывает в восемь ходов»). Но не всегда ходы идут друг за другом в той же последовательности. Детальное описание всех десяти романов дало бы несколько случаев простой схемы ABCDEFGHI (например «Д-р Ноу»), но чаще встречаются инверсии и итерации различных видов. Иногда Бонд встречает Злодея в начале романа, объявляет ему первый шах и только затем получает указания от М. Таков, например, роман «Голдфингер», который можно представить в виде схемы BCDEACDFGDHEHI. Здесь есть повторяющиеся ходы: две встречи и две игры, сыгранные со Злодеем [В & С], два соблазнения и три встречи с женщинами [Е & D], первый побег Злодея после его поражения и его последующая смерть [Н] и т. д.

В романе «Из России с любовью» компания Злодеев увеличивается. «Амбивалентный заместитель» Керим борется со Злодеем-«заместителем» Криленку. Сам Бонд вступает в смертельные поединки с Рэдом Грантом и с Розой Клебб, которую арестовывают, но лишь после того как она тяжело ранит Бонда. Весьма сложная схема этого романа такова: BBBBDA(BBC)EFGH(I). Сначала идет длинный пролог, действие которого происходит в России, своего рода парад злодеев-«заместителей»; затем описывается первая встреча Татьяны и Розы Клебб. Бонда посылают в Турцию. Следует длинная интерлюдия: появляются Керим и Криленку, и последний терпит поражение. Затем — соблазнение Татьяны, побег на поезде, гибель Керима, победа Бонда над Грантом и второй раунд — поединок с Розой Клебб, которая терпит поражение, но наносит Бонду чуть ли не смертельный удар. В поезде и позже Бонд наслаждается любовью Татьяны — однако им предстоит разлука.

Даже такое базовое понятие, как пытка, выступает в различных вариантах. Иногда это пытка в прямом смысле слова, иногда же — ряд ужасных испытаний, которым Бонд подвергается или по прямому указанию Злодея («Д-р Ноу»), или по стечению обстоятельств, во время бегства от Злодея, но всегда именно вследствие ходов Злодея (например, драматический спуск на лыжах с гор во время снежного обвала и последующее бегство с препятствиями по Швейцарии в романе «На секретной службе Ее Величества»).

Наряду с чередой основных ходов появляются и многочисленные побочные ходы, которые обогащают повествование непредвиденными событиями, не изменяя, однако, базовую схему. Чтобы наглядно представить этот процесс, можно кратко описать содержание одного из романов, например «Алмазы — это навсегда», разместив в левой колонке основные ходы, а в правой — побочные:

	Длинный занимательный пролог, знакомящий читателя с контрабандой алмазов в Южной Африке [15].
Ход А. М посылает Бонда в Америку, приказав ему выдавать себя за контрабандиста.
Ход В. Дается первое описание злодеев (братьев Спэнгов) как косвенное представление их Бонду.
Ход D. Женщина (Тиффани Кэйс) встречается с Бондом в качестве посредницы (связной).
	Подробный рассказ о путешествии по воздуху; на заднем плане — два Злодея-«заместителя». Ситуации игры; неявный поединок между охотниками и жертвой.
Ход В. Первое появление в самолете Злодея-«заместителя» Винтера («Группа крови F»).
Ход В. Встреча с Джеком Спэнгом [16].
	Встреча с Феликсом Лейтером, который дает Бонду информацию о Спэнгах.
Ход Е. Бонд начинает соблазнять Тиффани.
	Длинная интерлюдия в Саратоге. Чтобы помочь Лейтеру, Бонд, по сути дела, наносит ущерб Спэнгам.
Ход С. Бонд объявляет пер­вый шах Злодею.
	Появление Злодеев-«заместителей» в грязелечебнице и наказание ими предателя-жокея: символическое предвосхищение пыток Бонда. Весь эпизод в Саратоге — это подробно описанная ситуация игры. Бонд решает отправиться в Лас-Вегас.
Ход В. Появление Сераффимо Спэнга.
	Еще одна длинная и детально описанная ситуация игры. Игра в карты с Тиффани в качестве крупье. Неявный флирт с Женщиной. Неявная игра с Сераффимо. Бонд выигрывает большую сумму денег.
Ход С. Бонд объявляет второй шах Злодею.
	На следующий вечер — долгая перестрелка из автомобилей. Союз между Бондом и Эрни Курео.
Ход Е Спэнг захватывает Бонда.
	Длинное описание Спектрвиля и «игрушечного» поезда Спэнга.
Ход G. Бонда пытают по приказу Спэнга.
	С помощью Тиффани Бонд пускается в фантастический побег на дрезине по железной дороге через пустыню; за ним гонится Сераффимо на своем «игрушечном» локомотиве. Ситуация игры.
Ход Н. Бонд переигрывает Сераффимо, который врезается на своем локомотиве в гору.
	Отдых в компании друга, Феликса Лейтера. Отплытие на пароходе. Долгое любовное выздоровление рядом с Тиффани; обмен шифрованными телеграммами.
Ход Е. Бонд наконец овладевает Тиффани.
Ход В. Вновь появляется Винтер — Злодей-«заместитель».
	Ситуация игры на борту корабля. Смертельная игра с незаметными для глаза ходами между двумя убийцами и Бондом. Ситуация игры символически воспроизводится в уменьшенном масштабе — в лотерее, разыгрываемой на борту корабля. Двое убийц захватывают Тиффани. Акробатический номер Бонда: он проникает в каюту девушки и убивает убийц.
Ход Н. Бонд окончательно побеждает Злодеев-«заместителей».
	Размышления о смерти рядом с двумя трупами. Возвращение домой.
Ход I. Бонд знает, что может насладиться заслуженным отдыхом с Тиффани, однако...
	... отступления от сюжета: Бонд в Южной Африке разрушает последние звенья преступной цепи.
Ход Н. Бонд в третий раз побеждает Злодея — в лице Джека Спэнга.

Каждый из десяти романов можно было бы описать по подобной схеме. Побочные ходы-придумки довольно разнообразны; они образуют мускулатуру на каждом конкретном нарративном скелете. Несомненно, в них заключена значительная часть обаяния произведений Флеминга, хотя и нельзя сказать, что они свидетельствуют (по крайней мере явным образом) о его творческой изобретательности. Как мы увидим далее, эти побочные придумки легко возводятся к тем или иным литературным источникам и поэтому служат привычными указательными знаками на романные ситуации, приемлемые для читателя. Истинный сюжет как таковой остается неизменным, и напряжение (suspense) создается, как это ни странно, на основе полностью предопределенной последовательности событий. Содержание каждой книги Флеминга в общих чертах таково. Бонда посылают в некое место, чтобы разрушить «научно-фантастический» замысел некоего монструозного индивидуума неопределенного происхождения (во всяком случае не англичанина), который, используя свои творческие и организаторские способности, не только «делает деньги», но еще и «играет на руку» врагам Запада. Сталкиваясь с этим монструозным существом, Бонд встречает Женщину, которая находится во власти этого существа. Бонд освобождает Женщину от ее прошлого и вступает с ней в эротические отношения. Их прерывает Злодей, захватывая Бонда и подвергая его пыткам. Но Бонд побеждает Злодея, который умирает ужасной смертью. Сам Бонд отдыхает от тяжких трудов в объятиях Женщины, хотя ему суждено ее потерять.

Возникает вопрос: как же может функционировать в таких рамках нарративная машина, которая вроде бы должна удовлетворять потребность в сенсационном и непредвиденном? На самом деле, как мы уже показали в другой работе [см. главу 4 данной книги.], для детективных сюжетов, будь то сюжет-расследование или сюжет «крутого действия», типично не варьирование элементов, а именно повторение привычной схемы, в которой читатель может распознать нечто уже прежде виденное и доставляющее удовольствие. Прикидываясь машиной, производящей информацию, детективный роман — это, напротив, машина, производящая избыточность. Якобы возбуждая читателя, детектив на самом деле укрепляет в нем своего рода леность воображения, поскольку повествует не о Неведомом, а об Уже-известном. Однако в детективных сюжетах до Флеминга неизменная схема — это образы самого детектива и его коллеги, и в рамках этой схемы раскрываются неожиданные события (причем наибольшей неожиданностью оказывается личность преступника). В романах же Флеминга, напротив, схеме подчинены и сама цепь событий, и даже характеры второстепенных персонажей. Более того, личность преступника, его черты и его планы всегда очевидны с самого начала. Читатель вовлекается в игру, в которой он знает все фигуры, все правила — может быть, даже исход, — но получает удовольствие просто от того, что следит за теми минимальными вариациями, с помощью которых победитель достигает своей цели.

Роман Флеминга можно еще сравнить с футбольным матчем: мы знаем заранее место его проведения, число и имена игроков, правила игры, а также то, что все будет происходить на зеленом поле — однако в случае футбольного матча мы до самого его конца не знаем, кто победит. Поэтому вернее было бы сравнить роман Флеминга с игрой в баскетбол между командой «Гарлемские Глобтроттеры» и командой какого-нибудь провинциального клуба. Мы абсолютно уверены в победе «Глобтроттеров»: удовольствие состоит в том, чтобы наблюдать, сколь искусно они оттягивают финал, какими хитрыми маневрами идут к заранее известному концу, как виртуозно кружат вокруг противников. Романы Флеминга — это яркий образец использования той техники «игры с предрешенным исходом», техники абсолютной избыточности, которая характерна для «механизмов эскапизма», действующих в сфере массовых развлечений. Совершенные по своему устрой­ству, подобные механизмы создают повествовательные структуры, которые на первый взгляд очень просты по своему содержанию и не претендуют на выражение какой-либо идеологии. Однако на самом деле такие структуры неизбежно подразумевают определенную идеологическую позицию. Но она сказывается не столько в собственно содержании, сколько в способе нарративного структурирования этого содержания.

«Лунный гонщик». Иллюстрация из итальянской газеты.
 

6.3. МАНИХЕЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ

Романы Флеминга обвиняли в разных грехах: в маккартизме, фашизме, культе эксцессов и культе насилия, в расизме и т. д. После нашего анализа трудно утверждать, что Флеминг не склонен ставить британцев выше всех уроженцев Востока и Средиземноморья или что он не исповедует страстный антикоммунизм. Однако примечательно, что он перестал отождествлять зло с Россией, как только международная ситуация сделала Россию по общему мнению менее угрожающей. Примечательно также и то, что представляя читателям банду мистера Бига («Живи и дай умереть другому»), Флеминг многословно восхваляет новые африканские нации и их вклад в современную цивилизацию (даже негритянский гангстеризм — это как бы доказательство разносторонних успехов цветных народов). Если предполагается, что у Злодея есть еврейская кровь, Флеминг никогда не заостряет на этом внимания. Его шовинизм всегда сдержан и не выходит за рамки приличия. Поэтому можно высказать предположение, что наш автор характеризует своих персонажей так или иначе не в силу каких-либо идеологических предпочтений, а лишь исходя из требований риторики. Слово «риторика» я использую в том первоначальном смысле, который придавал ему Аристотель: искусство убеждения, основанное на endoxa [17], т. е. на тех представлениях, которые свойственны большинству людей (читателей).

Иными словами, Флеминг цинично стремится создать эффективно действующий нарративный механизм. При этом он использует самые надежные и универсальные приемы и вводит в игру те же архетипические элементы, кото­рые доказали свою действенность в традиционной волшебной сказке. Вспомним пары противопоставленных друг другу персонажей: М — это король, а Бонд — рыцарь с возложенной на него миссией; Бонд — это рыцарь, а Злодей — Дракон [18]; Женщина и Злодей противопоставлены друг другу как Красавица и Чудовище; Бонд, возрождающий в Женщине ее дух и чувства, — это принц, пробуждающий Спящую Царевну. Противостояние между Свободным миром и Советским Союзом, между Англией и неанглосаксонскими странами — это эпическое противостояние между Народом Избранным и Народом Низшим, между Белым и Черным, между Добром и Злом.

Флеминг — расист в том смысле, в каком можно назвать расистом любого художника, изображающего дьявола с раскосыми глазами, и любую няньку, которая пугает ребенка чернокожей Букой.

Флеминг — антикоммунист, но одновременно антифашист и вообще не любит немцев. Не то чтобы в одном случае он был реакционер, а в другом — демократ. Он просто берет на вооружение манихейство ради создания эффективных сюжетов: он видит и описывает мир как поле битвы между силами добра и зла.

Флеминг ищет элементарные оппозиции. Чтобы представить во плоти силы изначальные и универсальные, он прибегает к общераспространенным и общепонятным клише. В период международной напряженности это были — «злодей-коммунист» и «ненаказанный нацистский преступник». Флеминг использовал оба клише с полным безразличием. Разумеется, он окрашивал свой выбор иронией, которая, правда, была столь замаскирована, что проявлялась лишь в невероятных преувеличениях. Так, в романе «Из России с любовью» советские персонажи столь чудовищны, выступают такими неправдоподобными злодеями, что кажется невозможным воспринимать их всерьез. Тем не менее Флеминг в кратком предисловии к книге утверждает, что все ужасы, о которых он повествует, — абсолютная правда. Его романы — это сказки, требующие, чтобы их воспринимали как правду, — иначе сказка превращается в сатирическую притчу. Похоже, что автор писал свои книги одновременно для двух типов читателей: для тех, кто будет принимать все за чистую монету, и для тех, кто будет читать эти книги с улыбкой. Но чтобы эта двойная, амбивалентная функция текстов была успешной, они должны выглядеть подлинными, достойными доверия, несколько простоватыми и безыскусно свирепыми (limpidamente truculento). Человек, который так пишет, — не фашист и не расист: он всего лишь циник, конструктор повествований широкого потребления.

Если Флеминг и реакционер, то не потому, что отождествляет «зло» с русскими или евреями. Он реакционер потому, что оперирует шаблонами. Подобная схематизация, манихейская бинарность (видение мира лишь в терминах «черное» и «белое») — это всегда догматизм и нетерпимость, т. е. реакционность. Кто избегает любой схематизации, кто видит оттенки и тонкие различия, кто принимает противоречия — тот демократ. Флеминг консервативен, подобно тому как консервативна в основе своей сказка. Это традиционный — догматичный и статичный — консерватизм сказок и мифов, которые сохраняют изначальную мудрость и воспроизводят ее как бесхитростную игру света и тьмы — посредством архетипических образов, не предполагающих критического к себе отношения. Если Флеминг «фашист», то потому, что не способен перейти от мифологии к разуму.

Даже имена персонажей у Флеминга подтверждают мифологическую природу его повествований: в этих именах так или иначе с самого начала зафиксированы характеры персонажей — без всякой возможности развития или изменения. (Нельзя называться Белоснежкой и не быть при этом снежнобелой — и душой и телом.) Злодей играет в азартные игры? Значит, его зовут Ле Шифр [19] («Casino Royale»). Он служит красным? Тогда его имя будет Рэд — а также Грант, поскольку он работает за деньги («Из России с любовью»). Кореец, профессиональный киллер, убивающий разными необычными способами, получает имя Одджоб; одержимый золотом — имя Аурик Голдфингер [20] («Голдфингер»). Еше один злодей зовется Доктор Ноу [21] («Д-р Ноу»). Изрезанному лицу Хьюго Дрэкса соответствует резкое звучание его имени («Лунный гонщик»).

Красавицу телепатку зовут Солитэр («Живи и дай умереть другому»), и это имя вызывает ассоциацию с холодным блеском бриллианта [22]. Модницу и любительницу бриллиантов зовут Тиффани Кейс («Алмазы — это навсегда»), что напоминает одновременно и об известной ювелирной фирме в Нью-Йорке, и о косметичке (beauty case) манекенщицы. Имя Ханичайл 5 («Д-р Ноу») свидетельствует о наивности и простодушии. Имя Пусси Галор [24] («Голдфингер») — о чувственности и бесстыдстве. Пешка в грязной игре? Ее зовут Домино («Операция 'Гром'»). Нежная возлюбленная-японка, квинтэссенция Востока? Ее зовут Кисеи Судзуки («Живешь лишь дважды») (случайно ли ей дана фамилия самого известного популяризатора дзенской духовности? [25]). Не требуют объяснений имена таких менее интересных женщин, как Мэри Гуднайт [26] или Мисс Тру-блад [27]. И если даже имя Бонд было выбрано, как утверждает Флеминг, почти случайно, с намерением дать этому персонажу имя самое обычное, заурядное, то, значит, случайно — но и по праву — этот символ стиля и успеха напоминает нам то ли об изысканной Бонд-стрит [28], то ли о бонах казначейства (treasury bonds).

Теперь должно быть понятно, почему романы Флеминга обрели столь широкую популярность: они приводят в действие комплексы архетипических ассоциаций, обращаются к глубинным пластам сознания. Изощренному же читателю романы Флеминга нравятся потому, что он с эстетским удовольствием чувствует в них чистоту первозданного эпоса, дерзко и лукаво переведенного на современный язык. Такой читатель видит во Флеминге человека просвещенного, человека своего круга — конечно, более талантливого и свободного от предрассудков, чем прочие. Флеминг заслуживал бы подобной похвалы, если бы — наряду с явной игрою архетипическими оппозициями — не прибегал бы еще к одной, хитро скрытой игре: игре оппозициями стилистико-культурными. Изощренный читатель, осознающий сказочный механизм в романах Флеминга и ощущающий себя лукавым сообщником автора, на самом деле становится его жертвой: он принимает за стилистические находки (инновации) то, что, напротив, представляет собой — как будет сейчас показано — всего лишь ловкий монтаж deja vu.

Читать дальше

СТРАНИЦЫ: 1 | 2 »

ПРИМЕЧАНИЯ:

1) На русский язык название этого романа переводилось по-разному. Наиболее адекватные переводы: «Казино Руаяль» или «Казино в Руаяль». Руаяль (Royale-les-Eaux — Руаяль-на-водах) — вымышленный курортный город во Франции, в котором происходят основные события романа.

2) RCA (Radio Corporation of America) - Американская радиокорпо­рация.

3) Майк Хаммер - сыщик-супермен в романах Микки Спиллэйна.

4) Для более адекватного понимания этих слов Бонда стоит воспроизвести их контекст: «Итак, — продолжал Бонд, увлекшись своим рассуждением, — Ле Шифр служил прекрасному делу, поистине важнейшему делу, может быть, самому лучшему и самому высокому из всех дел. Своей порочной жизнью, которую я по глупости помог ликвидировать, он создавал норму зла, благодаря которой — и лишь благодаря которой — могла существовать противоположная норма добра. Нам посчастливилось, во время нашего краткого с ним знакомства, увидеть и оценить его порочность — и в результате мы сами стали более добрыми, более добродетельными людьми» («Casino Royale», гл. 20: «Природа зла»).

5) Джон Ле Карре (род. 1931) - английский писатель, автор ряда «шпионских» романов.

6) «Имя» начальника Бонда, главы британской Секретной службы.

7) Следует также иметь в виду, что фильмы об агенте 007 — это, как правило, весьма вольные вариации на темы романов И. Флеминга.

8) У. Эко допускает ошибку: это описание относится не к Джеку Спэнгу, а к другому персонажу — бандиту по имени Майкл Три (таким образом, в данном случае можно говорить о четырех «злодеях-заместителях» ).

9) «Oddjob» по-английски означает «случайная работа» или «всякое дело». Кличку «Oddjob» можно перевести как «фактотум», «человек, исполняющий любые поручения», «разнорабочий».

10) К концу романа (гл. XXII) сэр Хьюго Дрэкс объясняет Бонду, что мать его была англичанка, но отец — немец, и настоящее его немецкое имя — граф Хуго фон дер Драхе.

11) SPECTRE (букв, «привидение», «призрак») — это «значимое» сокращение. Полное имя «фирмы» Блофелда — The Special Executive for Counterintelligence, Terrorism, Revenge, and Extortion (примерный перевод: Особый исполнительный орган контрразведки, терроризма, отмщения и вымогательства).

12) Сад наслаждений (лат.).

13) Однако из «некролога» Джеймса Бонда («Живешь лишь дважды», глава 21) мы узнаем, что и сам он полукровка: его отец, Эндрю Бонд, был шотландец, а мать, Моник Делакруа, — «уроженка кантона Во в Швейцарии». Так что, строго говоря, в Бонде нет англосаксонской крови.

14) Комбинаторное искусство, искусство комбинаторики (лат.).

15) Неточность. В романе И. Флеминга речь идет о Либерии и Сьерра-Леоне.

16) Неточность. На самом деле — встреча с преступником по имени Майкл Три (см. выше).

17) Здесь: общеизвестное, общепринятое, укоренившееся в общем мнении (греч.).

18) Ср. имена персонажей: фон дер Драхе («Лунный гонщик») и Драко («На секретной службе Ее Величества»).

19) Le Chiffre (фр.) — «цифра», «число», «номер», но также и «шифр», «тайнопись». Этот «Злодей», оказавшись после Второй мировой войны «перемещенным лицом», взял себе в качестве имени слово Le Chiffre: «...поскольку я — всего лишь номер в паспорте». Немецкий вариант его имени-клички — Herr Ziffer. В одном из русских переводов романа этот персонаж получил имя «Намбер» (от англ. Number).

20) Имя Auric напоминает об aurum (на латыни — «золото»); Goldfinger (англ.) можно перевести как «золотой палец» или «человек с золотым пальцем».

21) «Доктор Нет». В самом романе (гл. XV) «Злодей» объясняет Бонду, почему он придумал себе имя «Юлиус Ноу»: «Юлиус — в честь моего отца [немца-миссионера, работавшего в Китае], а Ноу — в знак моего отрицания и его и вообще всякой власти».

22) Solitaire (фр.) — «одинокая», «обособленная», а также: «солитер» (крупный бриллиант).

23) Honeychile (англ.) — по-видимому, разговорная (диалектная?) форма от honeychild, «медовое (т. е. сладкое) дитя».

24) Pussy — в обычном английском — «киска», но и (англ. слэнг) — «женский половой орган», galore (англ.) — «изобилие», «избыток».

25) Имеется в виду Дайсецу Тэйтаро Судзуки (1870-1966), известный на Западе (теперь отчасти и в России) своими популярными книгами о дзэн-буддизме. Случайно ли также, что «злодей»-японофил (или японофоб?) в этом романе (Блофелд) — однофамилец британского востоковеда (специалиста по культуре Китая и Японии) Джона Блофелда (J. Blofeld), перу которого принадлежат, в частности, и книги по дзэн-буддизму?

26) Мэри Гуднайт (Goodnight — букв, «добрая ночь», «доброй ночи») — секретарша Бонда в романах «На секретной службе Ее Величества» и «Живешь лишь дважды»; она же — главная героиня, возлюбленная Бонда, в романе «Человек с золотым пистолетом».

27) Трублад (Trueblood, буквально, «верная кровь») — имя одной из героинь в романе «Д-р Ноу».

28) Бонд-стрит — знаменитая улица в Лондоне, история которой восходит к XVII в. Сейчас на ней располагаются картинные галереи, знаменитая аукционная фирма «Сотби» и т. д. Фамилия Бонда и ее возможные (воображаемые) ассоциации с названием этой улицы иронически обыгрываются в одной из глав романа «На секретной службе Ее Величества» (Гл. 6: «Бонд с Бонд-стрит?»). Стоит заметить также, что английское слово (существительное) bond значит прежде всего «связь», «узы» (и даже «оковы»), отсюда — «обязательство», «поручительство». Еще одно значение того же слова — «крепостной (крестьянин)», т. е. человек подневольный. Все эти «семемы» (как сказал бы У. Эко) несомненно присутствуют в фамилии «Бонд». А имя Джеймс — это английский вариант библейского имени Иаков (Яков), что (столь же несомненно) должно создавать коннотации богоборчества.

Из книги Умберто Эко «Роль читателя: исследования по семиотике текста», 2005 год.
Глава «Повествовательные структуры в произведениях Иэна Флеминга».

СТРАНИЦЫ: 1 | 2 »
 

Все о Джеймсе Бонде на нашем сайте: О ФИЛЬМАХ С УЧАСТИЕМ ШОНА КОННЕРИ: Фильм «Доктор Но» (Dr. No)  Фильм «Из России с любовью» (From Russia with Love)  Фильм «Голдфингер» (Goldfinger)  Фильм «Шаровая молния» (Thunderball)  Фильм «Вы живете только дважды» (You Only Live Twice)  Фильм «Бриллианты вечны» (Diamonds Are Forever)  Фильм «Никогда не говори 'никогда'» (Never Say Never Again)  Видиоигра « James Bond 007: From Russia with Love»  СТАТЬИ: Как создавали «Доктора Ноу»  «Если нельзя доверять швейцарскому банкиру, куда катится мир?», 2012  «Бонд, Джеймс Бонд. Бессмертная элегантность, достойная подражания», 2012  «Встряхнуть, но не смешивать», журнал «Итоги» 2012  «Иэн Флеминг. Живешь только дважды», 2010  «И целого мира мало. Иэн Флеминг и все книги о Джеймсе Бонде», 2010  «Кинозвезды. Плата за успех», (отрывок из книги) 2009  «Боеголовка / Потерянный Бонд» 2007  «Агент 007» 2003  «Как стреляет 007?» 1999  «Оружие мистера Бонда» 1999  «Джеймс Бонд / По местам боевой славы. Замок Химэдзи» 2011  А ТАКЖЕ: Фильм «Имя розы» (The Name of the Rose)

Иллюстрация к рассказам Иэна Флеминга.