|
|
Кадр из фильма «Имя розы» |
|
Если бенедиктинцы были буржуазией церкви, то папские легаты были ее аристократией. Торжественное прибытие этой
процессии папских легатов и францисканцы, которые обсуждали: была или не была его собственностью одежда, что носил Христос?
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Если Христос не был хозяином своих одежд, но только был временным владельцем, и передал бы их
другим, то это означает, что духовенство тоже не является хозяином своих богатств, и что оно должно вернуть их тому, от кого оно пришло. А
бенедиктинцы защищали тезис, что Христос был хозяином своих одежд, очень ожесточенно. И прилагали документы, счета, которые должны
были доказать, что Иисус купил свое платье. А другие говорили: «Ни в коем случае!». Ведь в одном из Евангелий написано, что ему дали
одежду, и он ее вернет. За всем этим прячутся большие денежные операции. Это те же споры, что и сегодня нас занимают. Стоит ли
следовать социалистическим или коммунистическим тенденциям и передать всю казну народу и равномерно ее распределить, или
нужно защищать интересы тех, кто накопил средства, то есть капитализм».
Самым большим опасением папских легатов было, что тезисы францисканцев вызовут новую волну еретичества.
Рассказывает Жан-Жак Анно: ««Penitenziagite»... Сальваторе. Он был дольчинитом, как бы... бывшим членом древней
террористической организации, который встал на путь истинный. Да, он был деревенским дурачком, и таких было множество. Сегодняшнее общество
изолирует таких людей. Об этом не говорят. Их называют «умственно отсталыми». В те времена юродивые были частью общества. У него, например,
есть задание, он помогает в кладовых. Он плохо говорит, но его принимают. У него есть свои обязанности. Он представляет собой, таким образом,
определенное положение вещей в Средневековье, и, прежде всего, то, как обходились в те времена с террористами. Эти дольчиниты были
большими еретиками.
Дольчино, бывший монах, прочел Евангелие буквально и понял так, что Бог сказал, что люди должны любить. То есть
нужно любить все живое. Женщин, мужчин, животных. И именно это он и делал. Он это делал со своими последователями, а также с рыжеволосой
красавицей, которую, кажется, звали Прекрасная Маргарита. Он был очень великодушным, если речь шла о любви и, очевидно, нашел многих
поклонников. Он был уничтожен властями того времени, и банды его «последователей» терроризировали народ жестоким образом, и наслаждались
большой сексуальной свободой. У этой группы дольчинитов был пароль. «Пенитенциаджите» - каталанская смесь из нескольких диалектных фраз.
Итак, Вильям Баскервильский докапывается до прошлого Сальваторе. А тот лепечет на всех языках, потому что он среди этих еретиков, в
мультинациональной террористической организации, познакомился со всеми возможными наречиями и смешал их в один язык, который звучит
как рычание... Знаете итальянского комедианта, который играет все пьесы на выдуманном языке? Его зовут Фо. Я даже думал пригласить его,
но он был очень занят. Он очень известен в Италии. Он один на сцене, играет целые спектакли с 10 действующими лицами и говорит на
несуществующем языке. И все понятно, о чем идет речь. Это бурчание очень развеселило Умберто, и он использовал это в болтовне Сальваторе».
|
|
Ф. Мюррей Абрахам (Бернардо Ги)
в фильме «Имя Розы» |
|
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Когда инквизитор появляется в монастыре, каждый, прежде всего, думает о спасении своей шкуры, так как Инквизиция была, собственно,
полицейской организацией внутри христианства, и факт прибытия инквизитора является необыкновенно пугающим. Доминиканцы ввели особую
систему этой политической полиции. «Полиция мыслей» была поначалу введена в действие как страж Храма, или, лучше сказать, страж веры.
Но если начать культивировать такие идеи и только их допускать, то они становятся бесцельными, так же как и сама Инквизиция. Можно было
следовать только одному примеру, все остальное не имело права на существование...»
Бернардо Ги действительно существовал. Он был одним из наиболее внушающих страх инквизиторов всех времен и
автором известного учебника инквизиции, который стал настольной книгой палачей всего мира и всех эпох. Бернардо Ги точно знал, что делает
и почему. Церкви грозила все растущая еретическая опухоль. Его работа – это работа хирурга: он не лечит, он ампутирует. Его знаменитая фраза:
«Убей их всех. Бог узнает своих». Бернардо является и личным врагом Вильяма. Много лет назад Вильям также принадлежал к инквизиции и
осуждал необузданность Бернардо. С тех пор между ними царит глубокая ненависть. В течение лет Бернардо ждет случая доказать, что
Вильям является угрозой для Церкви, и что он совершил ошибку, защищая еретиков.
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Когда прибывает политическая полиция, каждый теряет свою власть, потому что появляется некто,
окруженный телохранителями, кто может каждого подвергнуть пыткам или возвести на костер. У меня есть документы, касающиеся жертв
инквизиции. То, что делалось имененем Бога – невероятно! Как можно было вообще выдумать столь чудовищные машины?! Сохранились
даже бланки заказов... «Изготовьте 3 «испанских сапога»»... Пытка испанским сапогом очень проста, при этом нога раздавливается большим
винтом. Эти орудия пыток производились специалистами, но... Были такие специальные люди, которые собирались и выясняли, что может
вызвать наиболее сильную боль. Можно и сегодня увидеть в музеях эти орудия пыток, их детализованные фотографии. Люди, такие как я,
видят это и приходят в ужас. И все это во имя идеи, которая позволяет существовать и развивать свою власть инквизиции».
«Нервная система» монастыря – его библиотека. Прежде всего потому, что она – рабочее место монахов, которые копируют и размножают
древние книги. Благодаря монахам до наших времен сохранились труды античности. Библиотеки того времени мало похожи на те, которые мы
знаем. Книги были редкостью, и в большой библиотеке редко было больше 1000 томов.
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Вот одна из книг, которые мы использовали в декорациях библиотеки. Я не из тех маньяков, у которых
все детали должны точно соответствовать идеалу, особенно если я снимаю с некоторого расстояния. Поэтому у меня было три категории объектов,
аксессуаров, костюмов и статистов.
Для ближних съемок я использовал предметы музейного качества. Я часто разыскиваю предметы
необыкновенной редкости или репродукции, которые стоят целого состояния, потому что потом я их использую для кадров крупного плана.
Они должны быть великолепны.
Для съемок на среднем расстоянии я тоже использую объекты хорошего качества, но уже небезупречного.
И, естественно, стоящие гораздо меньше. И наоборот как фон, если я знаю, что не буду приближать камеру, я, не колеблясь, использую
предметы, которые издалека производят хорошее впечатление, но которые вблизи показывать нельзя. Это вот книга второй категории.
Она не подходит для съемки непосредственно крупного плана, но должна быть размещена на среднем расстоянии. Это значит, что
Шон Коннери эту книгу в руки не возьмет, она лежит на пюпитре, за которым Коннери рассматривает книги.
Некоторые книги были
переплетены в Париже, где мы нашли традиционного переплетчика, и в Италии, в Риме. Страницы в этой книге из имитации пергамента,
потому что настоящий пергамент очень дорог. Но эта книга должна лежать открытой, вот так, и вот на этом развороте – настоящий
пергамент, произведенный по старым традициям, он прозрачный и ломкий. Рисунок очень неплох, я бы сказал, но недостаточно хорош
для ближней съемки. Но с этого расстояния он смотрится очень красиво. Если анализировать детали – это хорошо, но не настолько
роскошно, как те страницы, которые я заказал для крупных планов.
|
Манускрипт в фильме «Имя розы»
|
Книга в фильме «Имя розы»
|
Для книголюбов хочу заметить, что такие книги никогда нельзя ставить
вертикально, как мы это делаем, а класть их горизонтально. Это не так практично, но для пергаментных страниц надо избегать
вертикального положения, потому что они должны быть придавлены, чтобы оставаться плоскими. Иначе пергамент делается
волнистым, и книга становится очень толстой, как вот эта, с которой я совершил ошибку, поставивив ее вертикально. Поэтому книги
в то время обивали, чтобы можно было их класть. Библиотека в «Имени розы» построена по старому принципу, и книги разложены
горизонтально. Да, были еще замки на книгах, вы, наверно, видели, большие металлические замки. Они держали страницы прижатыми друг к другу...»
Книги не были систематизированы ни по тематике, ни по алфавиту. Поэтому новичок должен был обращаться за помощью к библиотекарю,
чтобы найти определенную книгу. По прибытии, Вильям и Адсо выказывают желание посетить запретную библиотеку. Там им предстоит столкнуться
с Хорхе, который является не просто озлобленным слепым монахом, который отказывается от всех удовольствий, которые он, возможно, и не
способен испытать, он и есть настоящая память библиотеки, совесть монастыря. Много лет назад он был библиотекарем. Он пополнил ее
фонды многими исламскими трудами, а также редкими древними книгами. И он все их прочел. При этом он обнаружил, что они противоречат
Библии, и понял, что они не должны быть общедоступны.
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Не в интересах Церкви было заниматься образованием народных масс, потому что она понимала,
что образованных людей уже невозможно контролировать. К этому времени уже сжигали за прочтение
трудов арабских ученых или за то, что читались древние книги. Прочесть работы Геродота или Фукидида было невозможно! Если только человек
не обладал привилегиями, как эти монахи, которые более или менее в тайно держали эти запретные тексты. Нельзя забывать, что в те времена
говорилось: «В Библии есть все, что человеку необходимо знать». Поэтому другие книги, которые содержат то же, что Библия, - бессмысленны,
а те, что Библии противоречат – зловредны. Следовательно, все, кроме Библии необходимо сжечь».
|
Фильмография 
вверх