Рассказывает Жан-Жак Анно: «У нас была структура, но более чем пятисотстраничная структура. Значит,
криминальную линию нужно было освободить от «лишнего веса», сохраняя основные опоры. И на эти опоры нужно было перенести дискуссии,
различные дискуссии на различных уровнях. Это также увлекательно, как и сложно. Поэтому Алену Годару пришлось написать 9 версий сценария.
И когда, закончив работу над девятой, он пришел в бюро и спросил: «Ну как?», я ответил ему: «Нет, пока не получилось, давай еще раз
попробуем начать». Он упал передо мной на колени, сложил молитвенно руки и сказал: «Боже, это что, никогда не кончится?!» Это была
фраза Убертино Казальского из «Имени розы»...»
Нужно было искать новых сотрудников. Чтобы найти солидное обрамляющее действие с точки зрения детективной истории,
Анно хочет привлечь квалифицированных детективных писателей-ремесленников, которых бы не отвлекала историко-культурная глубина. Он встретился
примерно с 30 авторами, среди которых были Дэвид Ньюман, Питер Фибельман, Альвин Сарджент, Давид Мамет... «Имя розы» воспользовалось
тремя из них...
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Десятый и одиннадцатый варианты я сделал с Брашем. Он нашел основную структуру
сценария. Он нашел основные черты образов персонажей, их сущность. Браш удивительный, замечательный сотрудник, он оказался очень значимым. Ален
тоже был важен, так как структурировал всю эту махину романа, проделал такую огромную работу. Браш привнес теплоту образов, странности, комичность.
Он действительно отождествлял себя со всем этим. Это было то, чего я тоже хотел, я лично был очень вдохновлен. Как будто старые картины молодеют...
Например, когда смотрю на полотна Босха или Брейгеля. Если присмотреться внимательней, то портреты Брейгеля очень красивы. Босх имажинальный
и дьявольский, в то время как Брейгель просто ироничен. Меня очень трогают лица этих пьяниц... Да, ну, в общем, что получилось с Брашем... У нас на
руках был прелестный сценарий, но он был слишком длинным. Мы переключились на английский язык. Это было одним из требований Эко - снимать
по-английски. Он называет этот язык латынью 20-го века, ну или 21-го... Для него это было обязательно, чтобы фильм снимался на сегодняшней латыни.
Поэтому я сменил язык сценария на английский с очаровательным интеллигентным малым по имени Говард Франклин. С ним я сделал еще одну версию.
Затем, так как фильм снимался в Германии, и мой продюсер хотел иметь чувство причастности к происходящему креативному процессу, мы вместе
нашли Эндрю Биркина, с которым я сделал еще 2 варианта сценария. Пятнадцатый вариант я дополнил в Риме, семнадцатый я начал снимать... К тому времени
все уже вымотались, и я его дописал сам...»
Параллельно нужно было начинать производственный процесс, который бы позволил материализовать сценарий. Итак, мы находимся
на начальном этапе производства картины...
|
Источник вдохновения
|
Источник вдохновения
|
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Я очень опасался, что выберу не тех актеров и неправильные объекты для съемок.
И потом, я опасался, что не найду достаточного финансирования. Когда я понял, что не могу снимать в монастыре, я должен был начать волноваться по
этом поводу. Съемки должны были оказаться очень дорогими по моим представлениям. Я спрашивал себя, где же мне раздобыть денег. Я должен был
двинуться в путь. Я ездил в Рим, Токио, Мадрид, Лондон, несколько раз в Париж и в Лос-Анджелес, чтобы посмотреть, найдется ли там какой-нибудь
безумец, чтобы вложить деньги в мои прихоти.
Для меня подготовка к производственному процессу обычно начинается еще до написания сценария. Потому что мне нужно расширить свой кругозор
для того, чтобы начать писать. Потому что при недостаточном знании того времени, о котором идет речь, можно упустить многие элементы, которые могут
помочь сделать показываемый материал оригинальным. Поэтому нужно двигаться шаг за шагом. Одна из самых больших трудностей, которые я узнал в
своей жизни - финансирование периода подготовки и написания сценария, периода поисков информации, когда фильма еще не существует. Люди не хотят
вкладывать 2000 евро на поездку за информацией. «А, он хочет поехать в монастырь Клуни, а потом еще в Тороне... И сколько это стоит?..
О, это очень дорого...» Это при том, что
позже они будут оплачивать ассистентке продюсера полет даже не в первом, а в бизнесклассе, только для того, чтобы она могла отвезти копию в Лос-Анджелес.
Когда начинается производство, это уже сумасшествие...»
А для того, чтобы ассистентки летали бизнесклассом, нужно найти инвесторов, потому что кино – очень дорогая штука. И поиск
информации и деталей не будет прост...
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Когда я пишу, то нахожусь в грезах и имажинальном мире. Ничего не стоит
написать: у замка было три башни. Или: замок имел 2000 башен... Это, конечно, сразу стоит больше, но 2000 башен – это как 1001 ночь...
Я позволяю процессу написания двигать меня дальше, завоевать меня. Когда я пишу, я не режиссер, я слышу что-то, что заставляет меня
придумывать картинки. В изображении заложено слово, и в нем – воображаемое. Меня несет этим потоком, в какой-то момент сценарий более
или менее готов, мы делаем смету и буквально падаем в обморок. Я говорю: «Невероятно! Это столько будет стоить?!» О, да... Для библиотеки,
например, я напредставлял себе огромную башню с нагромождением комнат и лестниц... Все это имеет свою цену, и от этой цены захватывает дух».
Продюсера «Имени Розы» Жерара Лейбовича обнаружили убитым... (Французский вариант произношения его фамилии Лебовиси. Французский продюсер, редактор и импресарио Жерар Лейбович был убит 5 марта 1984 из огнестрельного оружия
четырьмя пулями в заднюю часть шеи на подвальном этаже автостоянки в Париже. Убийцы так и не были пойманы).
Александр Мнушкин, продюсер предпенсионного возраста,
перенимает проект...
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Бюджет проекта напугал Мнушкина. Я очень хорошего мнения о нем, мне импонирует
его характер, я с удовольствием общаюсь с ним. Он мне все время дружески говорил: «но друг мой, я уже стар, очень стар... Вот если бы 20 лет назад...
Может быть...» Так как это был не тот жанр кино, который ему нравился, он все время говорил, что слишком стар, чтобы браться за такое. И однажды в
понедельник утром в моем загородном доме раздается звонок. Он говорит: «Ты, знаешь, тут твои немецкие прокатчики – это были люди, которые занимались
прокатом «Войны за огонь» - им очень нравится проект. Нам надо начать с ними работать, так как они предлагают значительную сумму. (Уже не помню,
сколько там было...) Приезжай, надо поговорить...» Через пару часов я был на Елисейских полях. В маленькой боковой комнате он мне говорит: «Они здесь.
Они без ума от сценария. Это очень хорошие новости для тебя. Есть три варианта: или мы делаем фильм, а они дают достаточно денег, чтобы ты мог его
снять, или мы делаем настоящую копродукцию и ты часть работы инвестируешь в Германии, чтобы профинансировать фильм, или третье решение – ты
едешь в Германию, и они весь фильм целиком берут на себя! Мы все продаем им».
Я принял решение, когда смотрел ему в глаза. Переступив порог
комнаты, я увидел своих друзей, Берндта Айчингера и Хермана и сказал: я приеду. На следующий день я на год переехал в Мюнхен. И я помню, как
во вторник, в восемь утра, когда самолет приземлился в Мюнхене, там лежал снег, я вдруг понял, что фильм будет снят. Прежде меня всячески пытались
отговорить от этих съемок, я был уверен, что Лейбович согласился на продюсирование этого фильма только для того, чтобы уговорить меня снять другой.
Просто, чтобы иметь меня в своей фирме, потому что это было престижно, у меня как раз вышла успешная работа. Я никогда не верил, что он и вправду
хочет делать этот фильм... Когда я приехал в Мюнхен, меня ждал молодой человек с авто, я тут же получил офис, где был компьютер, календарь и т.д.
Я тут же должен был приняться за работу. И я начал переключаться на функцию режиссера. Так я и жил между Германией и Италией, полтора года я не был
во Франции...
|
|
Кадр из фильма «Имя розы» |
|
Сначала я хотел найти выход на специалистов по Средневековью. Под руководством Жака ле Гоффа мы собрали дюжину действующих
специалистов из самых разных областей. Например, специалистов по средневековому быту и костюмам, гончарному ремеслу, изготовлению красок,
специалистов по религиозной жизни, иерархии и устройству монастырей. Это все очень сложно. Эксперты по оружию, средствам передвижения... Каждый раз,
собираясь писать очередную сцену, я просил жену собрать материал в целое – моя жена является также моей многолетней партнершей и секретаршей –
но в этом фильме она была как бы центральной станцией, базой данных, потому что я не мог без конца нервировать ле Гоффа или звонить тому или иному
специалисту. Она все систематизировала, выслушивала мои вопросы и передавала их дальше тому, кому их следовало задать. И потом через месяц, иногда
через 2... я получал ответ. Да, это продолжалось довольно долго. Я ставил непростые вопросы, например: что подавалось на ужин в лигурийском монастыре
четырнадцатого века. Чем они пользовались для освещения? Мы могли бы взять свечи, но это были не свечи, а масляные светильники. Но как выглядит
масляный светильник в лигурийском монастыре 14-го века? Нужно выяснять все это, и тогда найдешь нужную информацию. И тогда можно все это сделать.
Как видите, это процесс, к которому я очень серьезно отношусь, это касается всех моих фильмов».
|
|
Кадр из фильма «Имя розы» |
|
Во время подготовительных работ к фильму Анно маниакально заботился об аутентичности отображения того времени. Он ничего не
упускал, от изготовления украшений и мебели до изготовления книг, конечно. Все иллюстрированные манускрипты были созданы с одобрения ле Гоффа
ремесленниками совершенно традиционно. Монастырь, где состоится убийство, еще предстоит найти...
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Я посетил множество мест, я надеялся где-нибудь найти «монастырь моей мечты»,
я осматривал, прежде всего, итальянские и французские монастыри. Позже я приступил к осмотру австрийских, конечно, ведь Адсо родом из австрийского
Мелька, где есть чудесный монастырь с огромной библиотекой. А позже я увидел и немецкие монастыри...»
Исследования в Европе на предмет монастырей длились несколько лет и проходили по проверенной методике: сначала пересечь
весь регион, чтобы не пропустить ничего интересного, а потом посещения объектов. Анно становится настоящим экскурсоводом-проводником.
Рассказывает Жан-Жак Анно: «Если имеешь дело с так называемым «цирком», то есть командой на примерно
100 грузовиках со всем кинооборудованием, то каждый переезд на другое место съемок – это целый потерянный день, день, который должен быть
оплачен. Таким образом, при поиске места съемок нужно учитывать возможность максимально его использовать, где многое под рукой. Вот, например,
город ле Пюи. Он имеет высокие оценки в разработанной мной системе, потому что: интерьер церкви получил 3 пункта, капеллы - 2, а хоров – только 1.
Мне очень понравилась ризница – еще 3 пункта и т.д. Такая вот система-таблица показывает мне, что например, в Монморан ехать нет никакого смысла,
потому что там есть только тюремный вход и часть эспланады. Все это принесло мне, кроме удовольствия посещения археологических объектов
Средневековья, вдохновение. Когда возвращаешься с такой вот документацией и можешь сказать, что, например, в Леотуа замечательная трапезная
и вот почему: мне понравились детали, отделочный камень был очень красив... Я показываю все это главному художнику-декоратору и объясняю что
и почему я хочу. Время от времени я ездил с ним, чтобы показать, что я имею в виду. Я повез Данте Феретти с собой в Оверн, к одному из моих
любимых монастырей, чтобы он сам увидел его текстуру. Из-за того, что во французских монастырях более влажно, чем в итальянских, они постарели
гораздо «эффектней». Итальянские строения суше, так же как и прованские...»
После того, как было посещено почти 300 монастырей, аббатств, дворцов и башен, нужно было наконец сделать выбор...
|
Фильмография 
вверх